За оправдательный приговор судью не наказывают, а к следователю меры принимаются

В первой половине 2017 года суды вынесли 36 оправдательных приговоров. Среди них 2 человека были признаны невиновными в убийстве, один ― в насилии или угрозе применения насилия в отношении милиционера.

В то же время оправдательных приговоров в Беларуси всего 0,7%. И если, к примеру, в 2012 году оправданы были 324 человека, то за половину 2017 года ― 36 человек. Первый заместитель председателя Верховного суда Валерий Калинкович даёт своё объяснение этому.

"С образованием Следственного комитета в суды стало поступать меньше дел с доказательной базой 50 на 50. Если судебная перспектива дела ещё на стадии направления в суд просчитывалась во многих случаях очень слабо. Поэтому сокращение количества оправдательных приговоров ― это процесс естественный. Особенно, если учесть, что около четверти уголовных дел, поступающих в суд, имеют признание обвиняемым своей вины. При том, что тяжкие и особо тяжкие преступления составляют 10-12% от общего числа рассмотренных судами дел, то эта цифра (0,7% оправдательных приговоров. ― Еврорадио) кажется мне реальной. В суды второй инстанции по уголовному делу попадает не более 20% приговоров. Остальные просто не обжалуются и не опротестовываются ― с ними согласны".

 

За оправдательный приговор судью никоим образом не наказывают

Сам факт оправдательного приговора не может за собой повлечь дисциплинарную ответственность судьи. И этого правила выдерживаются очень жёстко. Какие меры принимаются к следователям и прокурорам, которые отправили в суд дело, которое завершилось вынесением оправдательного приговора... Насколько я знаю, меры принимаются. И это правильно, так как следственная ошибка имеет негативные последствия и для лица, и для его близких людей.

 

 

Об освещении судебных процессов в соцсетях

Иногда приёмы и подходы при освещении судебных дел не профессиональными журналистами, а теми, кто это делает в социальных сетях, не помогают, а мешают осуществляться правосудию. Потому что неизбежно вызывают нездоровое любопытство к некоторым обстоятельствам дела, а иногда и вообще к фактам из личной жизни участников процесса, которые воспитанный человек держал в секрете, даже если бы о них и узнал.

 

О документах по "делу Доната" (парня, которого осудили на нападение на учительницу. ― Еврорадио), которые выкладываются в соцсетях участниками этого закрытого процесса.

Не знаю, брали ли у участников этого процесса подписки о неразглашении данных предварительного следствия и закрытого судебного заседания. У нас вплоть до уголовной ответственности предусмотрено за незаконное распространение данных закрытого судебного заседания. Особенно если они влекут за собой определённые последствия. Были случаи и осуждения по этой норме. Вспоминаю дело одного адвоката с Витебщины. Думаю, в ходе рассмотрения дела во второй инстанции Верховный суд даст оценку по всем обстоятельствам, которые в этом деле присутствуют, и примет по ним соответствующее решение.

 

О стирмах из зала суда

Лично я против таких мер, так как это делает бессмысленным удаление тех же свидетелей из зала судебного заседания. Допрошенные свидетели и недопрошенные не должны иметь отношения к допросу. Все эти прямые трансляции да ещё и с комментариями, нивелируют прямые действия процессуальных норм закона. Которые прописаны для того, чтобы помочь суду установить правду, выявить заговор свидетелей, сохранить до времени информацию, которую одна сторона хочет сохранить в качестве сюрприза для другой стороны. Для чего мы удаляем свидетелей из зала суда? Чтобы они по интернету смотрели что там происходит? Аккуратно с этим надо, суд ― это не театр. Это судьба людей. И если мы таким образом начинаем заранее формировать общественное мнение о том, кто прав, а кто ― нет, это очень плохо.

 

О количестве сотрудников правоохранительных органов на скамье подсудимых

По практике предыдущих лет скажу: несколько десятков ежегодно. Они попадают на эту скамью за различные преступления и из различных правоохранительных органов.

 

О журналистах, которых сотрудники милиции обвиняют в нецензурной брани во время работы на уличных акциях

Что тут долго комментировать: если конкретная личность не согласна с результатом рассмотрения дела в суде первой инстанции, она имеет право обжаловать это решение в вышестоящий суд. Я никогда не делал никаких заявлений в рамках конкретных дел, которые мне, как действующему судье помешают принимать в будущем по конкретному делу решение в порядке обжалования. У нас в законе прописано, что никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы. Однако и исключительная оценка всех доказательств по конкретному делу принадлежит суду. В этом правовом поле и должно даваться решение каждому судебному решению.

 

Об уровне недоверия к белорусскому суду среди белорусов

Более половины белорусов никогда в здание суда не заходили ни в каком качестве. И это очень хорошо. Своё мнение о суде они складывают из фильмов и ваших репортажей. Что касается тех, кто оказывается в сфере нашей деятельности, то напомню, что любой судебный процесс имеет две стороны. И одна из них судебный спор выигрывает, а другая проигрывает. Вряд ли та сторона, которая судебный спор проиграла, будет относиться к судебной системе с доверием или с уважением. К сожалению, в работе судов возникают ситуации, которые позволяют говорить гражданам, что с ними поступают несправедливо, некультурно, что их права и интересы не защитили. Каждую жалобу проверяем, и если это действительно так, то идёт очень жёсткая реакция ― вплоть до применения мер дисциплинарного наказания. Не важно, кто это, руководитель суда, судья, сотрудник его аппарата.