Федута: Тяжело, когда единственный голос в камере — это твой голос

Александр Федута: "Это относительное освобождение. Ведь освобождение будет после суда, если оно будет... Но я действительно немного считаю, что я на свободе".

Еврорадио: Началась новая волна "выпусков" — выпустили вас и Анатолия Лебедько. На ваш взгляд, с чем это связано?

Александр Федута: "Я не хотел бы сейчас давать какие-то политические оценки, делать выводы, так как я почти ничего не знаю, что тут происходило в прошедшие месяцы. Я надеюсь все-таки, что здравый смысл есть и у нашей власти — и он берет верх над жаждой мести. И надеюсь, что те силы, которые выступают во власти за переговоры с Западом, они все-таки побеждают. Что в действительности происходит, я не знаю".

Еврорадио: Алеся Михалевича тоже выпустили под подписку о невыезде. Может, власть дает шанс сбежать из страны?

Александр Федута: "Во-первых, я не собираюсь выезжать из страны. У меня прав на эту страну не меньше, чем у любого из граждан Беларуси. Во-вторых, простите, под домашним арестом остается Владимир Некляев. Я понимаю, что если кто-нибудь из правящих членов его штаба предвыборного сейчас попытается уехать, это будет косвенным признанием его вины. И именно поэтому мы разговаривали с Андреем Дмитриевым, например. Ни он, ни я, ни, надеюсь, господин Возняк, не собираемся уезжать до суда. А после суда — как суд решит..."

Еврорадио: Что вас больше всего поразило на свободе?

Александр Федута: "Подписи, которые ставились под открытыми письмами в мою защиту и других заключенных по делу Площади. Там много подписей выдающихся филологов, деятелей культуры и России, Украины и других наших соседей. Там есть и подписи белорусов, которые указывали и место работы, и место учебы, и ставили свои настоящие имена, и это означает только одно — что люди не боятся. Люди не боятся преследования! Это те подписи, которые нельзя предать, которые нельзя подвести".

Еврорадио: Имеют ли место пытки в СИЗО КГБ?

Александр Федута: "Не знаю, имеют ли место пытки. Я, помимо одиночной камеры, некоторое время проводил в обычных камерах с людьми, которые сидели по другим делам. Там тоже пыток не было. Психологическое давление на меня было и я никогда не скажу, что его не было. И я понимаю, что психологическое давление было на каждого, кто там находится. А давление в том, что мои письма не доходили до жены, я не мог читать газеты — все это психологическое давление. Но пыток не было. Определенные вещи мне было тяжело выносить, но все равно я их выносил. И я не понимаю, почему значительно более молодой и здоровый, чем я, человек так их оценивает. Но я действительно не знаю, что с ним было".

Еврорадио: А что именно вам было тяжело выносить?

Александр Федута: "Я с такой честью отказался от телевизора, когда меня перевели в одиночную камеру. Сначала я привык, а потом понял, как это тяжело, когда единственный голос в твоей камере — это твой собственный голос. И сейчас понимаю, что психологически мне было бы легче, даже если бы там я смотрел только белорусское телевидение. Но, возможно, если бы я смотрел белорусское телевидение, то сегодня бы тронулся умом. Такое тоже возможно".

Еврорадио: Ваша жена передавала вам много литературы. Удавалось ли там почитать и много ли вы написали?

 
Александр Федута: "Читать там много не удалось. Удалось много написать. Новая книга будет начинаться фразой: "Из "американки" сбежать нельзя, но мне это удалось — я сбежал в Гродно". Я действительно попытался сбежать в самые приятные для меня воспоминания. Это воспоминания о моей молодости, о моем Гродно. В этом году 20 лет, как я уехал из Гродно, и, сидя в "американке", я решил обязательно написать воспоминания о своей молодости. Не о том, о чем все ждут, — об "американке". И случилось так, что первым читателем был мой следователь, а вторым читателем — моя жена. И оба сказали, что светлые такие воспоминания, что интересно читать".

Еврорадио: Будет ли эта книга издана?

Александр Федута: "Там еще надо две запланированные главы дописать. Сейчас, на воле, я понимаю, что это будет тяжелее, чем сидя в "американке", поскольку будет меньше времени. Но я их обязательно допишу. Это еще хочется красиво выпустить, а это значит, что надо сесть за свои фотоархивы, созвониться с друзьями, посмотреть, что у них осталось. И сделать такую книжку... Я придумал еще две мемуарные книги, если будет время, то я их когда-нибудь допишу. Вторая книжка будет называться "Боевая раскраска Гурона" и будет посвящена первым 10 годам моей жизни в Минске. И третья будет называться "На щите" и будет посвящена истории кампании "Говори правду!", выборам 2010 года и тому, что происходило со мной в "американке". Но когда эта книжка выйдет, я не знаю. Поскольку издательство, вероятно, не согласится ее издавать".

Фото — Еврорадио