"Мы подверглись химической атаке, но мир о нас не узнал"
В апреле 1979 года в Свердловске (сейчас этот город называется Екатеринбургом) произошла крупнейшая на территории СССР вспышка сибирской язвы. Погибло 64 человека, около ста зараженных удалось спасти. Одним из погибших стал 33-летний электрик Михаил Ложкин. Его вдова, Маргарита Ложкина, 40 лет молчала об этой утечке, и заговорила только после того, как стало известно об отравлении Скрипалей.
Михаил Ложкин скончался 3 мая 1979 года в 40-й свердловской больнице. В его медицинском свидетельстве о смерти причиной указали "сепсис 002". Так врачи кодировали инфекцию сибирской язвы, полученную местными жителями в результате инцидента в 19-м военном городке, который располагается в черте города (Свердловск-19). Подавляющее большинство инфицированных были мужчинами средних лет. Большая часть людей — 46 человек — погибли в начале апреля сразу после инцидента. Вторая вспышка случилась после трехнедельного затишья — когда в Свердловске начались работы по ликвидации очагов заражения и дезинфекция территории.
Михаил Ложкин не знал, что в городе бушует сибирская язва, но, как выяснилось, невольно поучаствовал в ликвидации катастрофы. В апреле он был призван на военные сборы в район "Керамика", находящийся по соседству со Свердловском-19. Каждый день в течение недели Ложкин вместо работы ездил в "Керамику", где располагалась воинская часть и пункт сбора. Своей 28-летней жене Маргарите Ложкин рассказывал, что почти все практические мероприятия были заменены теорией, которую проходили в помещениях. И лишь однажды под самый конец военное начальство объявило, что для получения зачета электрику Ложкину необходимо выполнить полевое задание: отправиться на территорию части и провести замену запчастей неисправного служебного автомобиля. Сделав работу, молодой электрик тут же получил финальный зачет и был отпущен домой.
Еще через несколько дней Ложкин почувствовал сильное недомогание. Его жена Маргарита Петровна считает, что автомобиль находился в зоне распространения смертельных спор.
"Сказали молчать, я 40 лет и молчала"
Маргарита позвонила в скорую 29 апреля 1979 года и пересказала диспетчеру симптомы: сильный жар и сильный кашель. Не став ничего объяснять, фельдшеры увезли Ложкина в 40-ю горбольницу на юго-западе Свердловска.
"Поместили в инфекционное отделение с подозрением на воспаление легких. А у меня тогда был 6-й месяц беременности, и еще два ребенка дома, — вспоминает в разговоре с "Новой" Маргарита Петровна. — И вдруг его увозят, а мы остаемся одни, я вся на нервах, не знаю что делать".
Следующим утром семейство Ложкиных разбудил громкий стук в дверь. Открыв ее, Маргарита Петровна увидела людей в костюмах химзащиты. Работники СЭС забрали постельное белье и одежду, которой пользовался Михаил, обработали хлорной известью квартиру, а Ложкиным под роспись выдали антибиотики.
Ложкина отправилась к Михаилу, но внутрь больницы женщину не пустили, а о состоянии мужа отправили узнавать к информационному стенду — на доске перед вход в инфекционное отделение его имя значилось в списке пациентов с "тяжелым состоянием". Назавтра Ложкина пришла в клинику снова и увидела, что муж находится уже в списке пациентов в крайне тяжелом состоянии, а на следующий день Михаила уже не было ни в каких списках.
"Потом мне позвонили из военкомата и сообщили, что двоим детям будет назначена пенсия по потере кормильца, пенсия, сказали, будет как у военных".
Тело Ложкина передали жене в закрытом гробу и потребовали не открывать.
Третьего ребенка Маргарита так и не доносила. Военную пенсию не получила. "Перебивались втроем с детьми на мою зарплату воспитателя в детском садике, это 80 рублей".
Через какое-то время в дом Ложкиной постучали мужчины в штатском. Они уверенно прошли в квартиру и стали интересоваться, что она знает о болезни мужа, как он себя вел в последние дни, что рассказывал о военных сборах.
"В конце они сказали, что мне лучше обо всем забыть и никому ничего не рассказывать. И добавили: "Вы же не хотите, чтобы вас привлекли за разглашение военной тайны?" — вспоминает Ложкина. — Припугнули меня, и я 40 лет так и молчала. И только когда узнала про Скрипалей и про все эти химические атаки, не выдержала. Потому что мы тогда сами подверглись химической атаке, но никто в мире про нас так и не узнал. Пора нашим властям, чиновникам, военным назад оборачиваться — чего они с нами натворили, чего натворили-то?.."
"Непреднамеренный выброс бактерий"
Район "Керамика" вместе с военной частью примыкает к закрытому Свердловску-19. По словам бывшего начальника Особого отдела Уральского военного округа Андрея Миронюка, "Керамика" оказалась в зоне ветров в день, когда в секретной лаборатории произошел инцидент с утечкой боевого аэрозоля. Споры сибирской язвы распространились в воздухе и частично осели на поверхностях соседнего с лабораторией района.
Воспоминания Миронюка приведены в книге сотрудника уральского отделения РАН Сергея Александровича Парфенова, который начал свое расследование еще в перестройку. Миронюк скупо описывал детали случившегося, не вдаваясь в конкретику, тем не менее он подтвердил, что в Свердловске-19 случилась авария.
"Первая вспышка язвы произошла в результате халатности обслуживающего персонала [секретной лаборатории]: один из сотрудников пришел рано утром и, приступив к работе, не включил защитные механизмы. В результате резко повысилось давление на "рубашку" вентиляционной системы, фильтр лопнул и выпустил смертоносные споры сибирской язвы. Они разлетелись веером по территории, на которой впоследствии начали гибнуть невинные люди", — рассказывал Миронюк. Ссылаясь помимо Миронюка на несколько других источников, Парфенов соглашается с выводом, что причиной массового заражения людей стал непреднамеренный выброс бактерий из вентиляции Свердловска-19.
Первые инфицированные начали поступать в городские клиники 4 апреля. Почти сразу медики обратили внимание, что болезнь поражает в основном мужчин. (Среди погибших было только 9 женщин.) Инфекция затрагивала внутренние органы больного и, прежде всего, легкие. Патологоанатомы Фаина Абрамова и Лев Гринберг приняли участие в 42 вскрытиях и сохранили у себя документы об их проведении.
Абрамова заподозрила, что причиной смерти пациентов могла стать сибирская язва и, чтобы убедиться в диагнозе, она по своей инициативе направила в лабораторию областной СЭС пробы тканей и даже тело одного инфицированного мужчины. Вскоре из лаборатории пришли результаты: в пробах кишели микробы сибирской язвы, причем вызвана была она миксом из четырех штаммов. С таким гражданская медицина раньше не сталкивалась.
Дезинформация населения
По воспоминаниям врачей, решение скрывать обстоятельства массового заражения власти приняли спустя несколько дней после первых смертей. В город приехали академики из Москвы и собрали на закрытое совещание всех патологоанатомов и судмедэкспертов Свердловска. Им объявили, что заражение людей происходит через мясо домашнего скота, иные версии исключаются. Одновременно по больницам стали ходить представители госбезопасности, которые опрашивали персонал и вместе с тем советовали не распространяться об особенностях инфекции.
В областной прессе и по телевидению появились предупреждения об "имеющих место случаях заражения сибирской язвой". Через СМИ власти призывали людей не покупать мясо у частников. В почтовых ящиках горожан появились брошюры, рассказывающие о зараженной говядине.
Несмотря на эти заверения, власти энергично дезинфицировали районы, прилегающие к Свердловску-19. В конце апреля "Керамику" почти целиком укатали в асфальт, пожарные машины поливали спецраствором стены и крыши домов, деревья и газоны. Обработке подвергались все поверхности, на которых могли осесть смертельные споры.
Во время проведения дезинфекции ситуация опять ухудшилась, случилась вторая вспышка, которая унесла еще 18 жизней. По версии сотрудника РАН Сергея Парфенова, споры, быстро осевшие после утечки, были снова подняты в воздух ни о чем не подозревающими ликвидаторами.
Возмещение морального вреда — не к Минобороны
Где именно получил заражение Михаил Ложкин, сказать точно теперь уже нельзя. Вдова Маргарита считает, что споры боевого аэрозоля он мог "подцепить", работая с запчастями во время военных сборов.
Официально Минобороны РФ, в чье распоряжение перешел Свердловск-19, до сих пор не признает ответственности за инцидент 38-летней давности. В ответе на письмо Маргариты Ложкиной военный комиссар Свердловской области Игорь Лямин сообщил, что она не имеет права на пенсию Минобороны по потере кормильца, так как ее муж никогда не был военным, хоть и участвовал в сборах. "Что касается ваших требований о возмещении морального вреда в связи со смертью мужа, то данный вопрос не входит в компетенцию Министерства обороны РФ", — завершил свой ответ Лямин.
Минобороны советует обращаться за компенсацией в Пенсионный фонд РФ. Но обязательным условием для выплат является наличие документов с диагнозом "сибирская язва". Таких бумаг нет ни у одной семьи, а обращаться в ФСБ за изъятыми материалами никто не хочет. Многих — как жертв, так и очевидцев событий — уже нет в живых.
