Защитить дома и скверы будет труднее? Общественное обсуждение ждут перемены

Урбанисты возмутились предложением Совмина изменить порядок общественных обсуждений. Кратко общественный активист Денис Кобрусев объяснил возможные изменения так: если они будут приняты, мы откатимся на 5-10 лет назад.

То есть во времена, когда протестовать против застройки или сноса можно было только через сбор подписей и резонанс в медиа, говорят активисты. Пока же у них есть на это более-менее простой инструмент сотрудничества в форме комиссии.

Но какая разница, есть ли комиссия, если право голоса у граждан всё равно не заберут? Всегда ли предложения активистов дельные? Мы пытались разобраться с этим в беседе с экспертами.

Нравятся ли лично вам такие изменения? С 26 декабря до 3 января общественность и эксперты могли высказаться на форуме Национального правового портала Беларуси.

Денис Кобрусев: меньше времени и меньше шансов

Первое и очень существенное изменение — сроки, которые даются белорусам на то, чтобы поучаствовать в общественном обсуждении проекта. Согласно актуальному законодательству, у общественности есть 25 календарных дней для того, чтобы ознакомиться с проектом, сформулировать своё мнение и высказать его. Сейчас этот срок значительно сокращается — на всё остаётся лишь 15 дней.

Собеседник Еврорадио называет и вторую проблему предлагаемых изменений. Заинтересованное местное население может просто не попасть в комиссию по обсуждению.

— Раньше общественные обсуждения происходили в нескольких формах. Одна из них — комиссия. Когда рассматривается, например, проект, затрагивающий интересы людей, живущих на этой территории. Люди — или просто общественность, или бизнес — могли выдвигать своих представителей в состав этой комиссии. То есть они имели в комиссии свой голос. В предложенных изменениях общественное обсуждение в форме комиссии просто выброшено. Поэтому можно сказать, что сейчас у простых граждан забрали право принимать решения, — объясняет специалист.

Право оставить свои замечания под проектом, правда, у людей никто не отнимет. Но эксперт уверен, что, вычеркнув комиссию как форму работы, людям всё же оставляют не только меньше времени на само обсуждение, но и меньше шансов на участие в нём.
 

Кому помогли эти ваши "общественные обсуждения"?

На самом деле примеров, когда по итогам обсуждения люди смогли отстоять свои права на город, довольно много. Кобрусев говорит, что за последние несколько лет в связи с политическими событиями эта тема немного вышла из повестки дня. Но ведь легко можно вспомнить, как минчанам удалось отстоять Осмоловку.

— Тогда на основе общественного обсуждения удалось создать резонанс, подготовить замечания. В результате проект был отправлен на доработку, из которой уже и не вышел, — напоминает собеседник Еврорадио.

Ещё один пример — люди во время общественного обсуждения высказывались против расширения корпуса Академии Министерства внутренних дел и добились победы над проектом.

С новой же редакцией положения мы возвращаемся в 2011–2013 годы, когда также действовала не очень совершенная процедура общественных обсуждений, которую совершенствовали с участием активистов.

— Помните, как лет десять назад почти каждую неделю появлялись новости об уплотнении Минска? Тогда общественные обсуждения проводились, но эта процедура была ещё непрописанная, несовершенная, она не могла решить конфликтных ситуаций. Людям оставалось только собирать подписи и привлекать внимание СМИ. Жителям было нужно право голоса.

И под влиянием протестов процедура изменилась. "Тогда всё же считались с тем, что жители протестуют", — отмечает Кобрусев.

Общественные организации готовили изменения в процедуру общественного обсуждения, проводили несколько раундов переговоров с Министерством архитектуры и строительства на уровне замминистра. И хотя не все, но многие из предложенных активистами пунктов были рассмотрены, приняты, а сама процедура реально улучшена.

Что останется, если сейчас изменения будут приняты, а процедура отбросит нас на 5-10 лет назад? Кобрусев говорит, что останется действовать теми же методами, которыми активисты действовали тогда, когда был важен только резонанс, конфликт и возмущение жителей. Но как это сработает во времена, когда возмущение вне закона, неизвестно.
 

"Главное — конструктивно, а не просто "хочу здесь парк"

В организации "Минскградо" говорили о комиссии так: её роль несколько преувеличена, право голоса у людей никто не отбирает, пока остаётся сам процесс общественного обсуждения.

После публикации проекта люди, во всяком случае, могут высказать предложения. И по большому счёту нет разницы, делают ли они это от своего имени или в форме комиссии.

— Главное, чтобы предложения были дельными, а не просто "я хочу здесь парк, я хочу здесь сквер". Дельные предложения принимаются. А иногда после разговора с людьми понимаешь, что, кроме злости, никаких конкретных предложений у них нет.

Член комиссии: "Мы могли добиться отмены сноса частного сектора"

Общественный активист в урбанистике Игорь Хмара был членом той самой комиссии, которую выбросили из потенциальной новой редакции документа.

Он отмечает: если уж говорить честно, то и раньше участие граждан в общественных обсуждениях напоминало незабываемый квест. И все достижения общественных активистов случались скорее вопреки, чем благодаря хорошо прописанному законодательству.

Но теперь им будет ещё сложнее защитить свои права.

Процесс общественного обсуждения выглядит так: сначала в местном органе исполнительной власти (например, в администрации района) проходит презентация проекта, потом граждане могут прислать свои замечания и предложения к нему. Если поступают заявки от местных жителей или бизнеса, тогда уже после проведения общественного обсуждения может быть собрана комиссия, которая обсудит те самые замечания и предложения.

— В состав комиссии входят представители УП "Минскградо", комитета архитектуры и градостроительства, профильные организации, экологи, представители администрации района — представители инициативных групп. На моей памяти чиновники и коммунальные институции всегда имели численное преимущество. И в итоге проект обычно считался принятым — но с замечаниями и предложениями.

Впоследствии он поступал "наверх", проходил государственную экспертизу, и во время экспертизы иногда менялся. Но назад на общественное обсуждение он уже не поступал, то есть граждане не могли узнать, что там изменили.

При всех недостатках это была низовая демократия. Её давили, активистов отказывались включать в состав комиссии, основываясь иногда на смешных поводах: мол, вы тут указали инициалы вместо полного имени. Но тем не менее время от времени активистов включали в комиссию, и мы могли добиться переноса общественного обсуждения, доработки проекта и даже отмены сноса частного сектора. Это локальные успехи, но они были возможны.

Часто срабатывал эффект неожиданности. Опытные проектировщики, которые приходили на комиссию от государственных учреждений, просто не ожидали, что против них выступят опытные граждане.

— Сначала думали, мол, вот сейчас мы им как бабушка ребёнку что-то объясним, а после комиссии выходили иногда с красными лицами. Потому что опытные граждане своими неудобными вопросами и ссылками на нормативку ставили их на место, указывая на грубые ошибки в пояснительной записке к проекту.

По новой — пока ещё потенциальной — редакции, граждане всё ещё смогут оставлять свои замечания и предложения. На них обязаны будут реагировать. Так в чём же разница? Зачем эта комиссия?

Во-первых, замечание, написанное простым человеческим языком, из-за понятных, но неточных терминов могут попросту не рассмотреть, говорит Игорь.

— Во-вторых — на комиссии свои предложения можно было озвучить вербально, передать непосредственно разработчикам проекта, депутатам, разговаривать с ними лицом к лицу. Член комиссии — это определённый статус. Да, при голосовании общественные активисты окажутся в минусе, но ведь можно продолжать бороться в переписке, поднимать резонанс в СМИ.

Теперь же, если изменения примут, замечания граждан просто опубликуют под протоколом. И что? Они не обязательны для исполнения.

Есть в новом проекте и плюсы: может быть введено понятие архитектурно-строительного совета. Но он отмечает, что никаких подробностей о том, что это за совет и кто входит в его состав, в документе нет.
 

Почему следовало бы обязать администрацию присылать эсэмэски

А вот одна из главных претензий Игоря к проекту: из него следует, что местные власти как были, так и будут незаинтересованными в информировании граждан. Это не значит, что всё прячется под грифом "Для служебного пользования". Хотя прячется много, отмечает Игорь. Но прилагать какие-то сверхусилия для того, чтобы объяснить гражданам, что происходит с городом, проект не обязывает.

Информация об общественном обсуждении публикуется на странице местной администрации в сети — но до неё нужно ещё добраться, преодолевая эргономику государственных сайтов. Также её должны опубликовать в медиа — но что это за медиа, не определено.

— На каких медиа? Где? Это всё должна решать администрация района. Но если нет определённых норм, если не указано, что информация должна висеть на каждых воротах частного дома, на каждом подъезде многоэтажной застройки, а ещё лучше — что её нужно прислать в форме СМС-сообщения, — администрация решит эти вопросы на свой вкус.

В документе нет и никаких требований для того, чтобы процесс общественного обсуждения был максимально доступен, максимально информативен. То есть граждане, если уж хотят участвовать в обсуждении, должны заниматься самообразованием, чтобы разговаривать с застройщиками и местными властями на одном языке.

— Никто не заинтересован в том, чтобы граждане были хорошо информированы. Даже если вы доберётесь до информации, проанализировать её, обработать, составить уместные замечания — это очень сложная работа. Нужно знать ряд документов, от Конституции до строительных норм и технических нормативных правовых актов. Рядовому гражданину всю эту нормативную базу очень непросто осознавать, поэтому, даже если что-то выкладывается в общий доступ, объяснять вам это, помогать понять никто не собирается.

Можно сравнить с опытом Нидерландов: там есть медиатор, который служит посредником между гражданами, муниципалитетом и девелопером. Он помогает достичь компромиссной ситуации "win-win". У нас же на одной стороне — местная власть, заказчик, разработчик проекта и застройщик, а на другой — граждане.

Такая ситуация даже противоречит тому курсу, который последние десять лет объявляло государство: мол, надо сокращать дистанцию между властью и населением. Тем не менее мы видим, что новый проект постановления, который касается общественного обсуждения, идёт в обратном направлении.

Не то чтобы гражданам не оставляли выхода. Они могут устроить и независимую экспертизу. Но делать её нужно за свой счёт — то есть скидываться на проведение этой процедуры. Но Игорь отмечает, что сроки, которые даются на её проведение, слишком сжатые: до 10 календарных дней.

— Авторы законопроекта ссылаются на оптимизацию, но на самом деле оптимальный срок такой: месяц на публикацию проекта в СМИ и приглашение граждан, месяц на общественное обсуждение с публичной презентацией, месяц на замечания и предложения, комиссию и экспертизу.

Кому это выгодно?

Игорь легко определяет категорию проигравших: проигрывают граждане. Им будет труднее защитить свои дома от сноса, а скверы — от вырубки. А вот бенефициаров таких изменений найти довольно сложно.

— Кто выиграет? Вряд ли можно назвать определённую сторону. Скорее всего, это просто логичное развитие событий, которые мы наблюдаем в последние годы. Доказательств теориям заговора, якобы "Минскградо" работает в коррупционной связке с застройщиками, нет, — говорит наш собеседник.

Он защищает и специалистов "Минскградо": не стоит говорить, что там работают исключительно дилетанты — это не так.

— Там есть очень сведующие специалисты, опытные профессионалы, с ними можно найти общий язык. И я думаю, "Минскградо" будет не в восторге от изменений. У государственных проектировщиков и так не самая хорошая репутация (хотя частично и заслуженная), а теперь их тем более будут склонять на все лады. Кому от этого плюс? Никому.

Тем более что "Минскградо" как разработчик только выполняет приказ заказчика — комитета архитектуры и градостроительства Мингорисполкома. Вот к чиновникам от архитектуры неприятных вопросов гораздо больше.

А что застройщики? Им станет проще работать, так как активистам будет труднее дотянуться до недостатков в их проектах.

— У нас застройщиков очень любят называть "инвесторами", но это слово за последние годы стало почти ругательным среди общественных активистов. Но эти проекты приносят профит бюджету: я имею в виду именно не "взятки", а инвестиции. Однако разве интересы жителей, потребность в комфортном окружении не важнее материальной выгоды? Впрочем, именно горожане наполняют бюджет своими налогами.

И да, если проект решения примут, застройщикам будет проще продвигать свои проекты — те, которые полезны для бюджета, но разрушают архитектурный облик города, нарушают градостроительные традиции, усложняют перемещение и портят экологию. Это вопрос не художественного вкуса, но здравого смысла.