"Санкционка", "рашист" и "путиноид" — как война изменила русский язык
В российских СМИ страны Балтии часто называют "Прибалтикой", Беларусь — "Белоруссией", а Молдову — "Молдавией". Все прокремлевские СМИ пишут "на Украине", а не "в Украине". А как же правильно? Почему существуют разные названия в одном языке? На эти вопросы "Новой газеты — Балтия" отвечает Павел Лавринец — доцент, доктор гуманитарных наук, заведующий кафедрой русской филологии Вильнюсского университета.
"Прибалтика" — это империалистический взгляд
Нормы русского языка вообще достаточно консервативны и меняются медленно, при том, что живая устная речь довольно подвижна, изменчива, восприимчива. Но изменения закрепляются нормами только с течением времени. Это необходимо для того, чтоб носители одного и того же языка, отделенные друг от друга временем и расстоянием, продолжали понимать друг друга.
Что касается географических названий, то здесь в противоречие с нормами вступают политические принципы. Скажем, нормы русского языка, отраженные в словарях, по-прежнему правильным считают "Таллин", а не "Таллинн", хотя в Эстонии и на русском языке предпочитают второй вариант.
Так и наименование "Прибалтика" несет в себе москвоцентричную ориентацию, империалистический взгляд российской державы на свою окраину, лишенную политической субъектности.
Более того, за названием "Прибалтика" стоит представление о географическом и административном пространстве, сложившимся в Российской империи в XVIII–XIX веках. После завоеваний Петра территории, приблизительно соответствующим современным Латвии и Эстонии, входили в губернии, которые называли остзейскими, по немецкому названию Балтийского моря. А при Александре III, настойчиво проводившем националистическую русификаторскую политику, это выражение тоже русифицировали — и так появился Прибалтийский край, прибалтийские губернии.
Литва, включенная в состав империи при Екатерине II, к ним не относилась, она относилась вместе с Беларусью к другому, континентальному пространству бывшего Великого Княжества Литовского, и обычно у Ковенской, Виленской, Гродненской губерний был один генерал-губернатор. У Ковенской губернии не было выхода к Балтийскому морю: нынешнее литовское побережье относилось к Курляндской губернии, заканчивавшейся южнее Паланги, а дальше была уже Пруссия.
Только в межвоенные годы в силу сходства истории и положения Эстония, Латвия, Литва стали сами себя воспринимать в некотором единстве, обозначаемом (в том числе в печати этих стран на русском языке) как страны Балтии, искать пути политического и культурного сближения, чему, между прочим, должен был служить журнал с характерным названием "Балтийский альманах".
В советское время вернулась "Прибалтика", куда иной раз стали относить и Калининградскую область. "Прибалтика" так и осталась в современном российском дискурсе и выступает характерным признаком специфической обращенности Российской Федерации назад, в прошлое.
Современный литовский философ Гинтаутас Мажейкис в одном из интервью несколько лет тому назад справедливо заметил, что когда используется термин "Прибалтика", то речь идет или прошлом — о советских Латвии, Литве и Эстонии, или о симулякре, о копии без оригинала, выдуманном изображении того, чего на самом деле нет. На самом же деле есть живущие своей жизнью страны Балтии.
Что касается "Молдовы", "Беларуси", "Сакартвело", то и здесь желание использовать самоназвание отражает стремление к политической субъектности, к признанию суверенности. Никого же не смущает, например, Буркина Фасо — так, как страна сама себя назвала. Правда, здесь могут возникнуть сложности: если "Беларусь", то тогда нужно говорить и писать "беларусы", "беларусский", что выглядит по меньшей мере непривычно.
Но использование нормативных традиционных названий может восприниматься как отказ в праве на самостоятельность, как имперские притязания.
"В Украине" встречается и у Пушкина, и у Толстого
Аналогичная ситуация с Украиной. В России традиционно говорят "на Украине", в то время как украинцы делают акцент на том, что надо говорить "в Украине". Можно и в классической русской литературе найти аргументы в пользу "в Украине". Например, у Пушкина в поэме "Полтава":
Мазепы враг, наездник пылкий,
Старик Палей из мрака ссылки
В Украйну едет в царский стан.
Или в "Войне и мире" Льва Толстого Багратиону кажется, что ему выгоднее "отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине".
Формы с предлогом "в" можно встретить в официальных советских документах 1920-х — 1930-х годов, в мемуарах и дневниках и советских деятелей, и в написанных в эмиграции работах одного из военачальников Белого движения Петра Краснова.
В речи "в" и "на" конкурировали, но можно заметить, что статистически "на" преобладала в периоды централизации империи или СССР, когда ослабевали представления о былой или возникавшей самостоятельности Украины. В первой половине 1990-х годов украинские власти настаивали на нормативном закреплении вариантов "в Украине", "в Украину", "из Украины", чтобы разорвалась этимологическая связь с конструкциями "на окраине", "на окраину" — за такой прозрачной связью вставали те же самые москвоцентричные представления. Таким образом укреплявшая свою независимость Украина получила бы, так сказать, грамматическое подтверждение статуса суверенного государства. Некоторое время в российских СМИ и в официальных документах "в" и "на" употреблялись параллельно.
Забавно отметить, что указом 21 мая 2001 года президент Путин назначил Виктора Черномырдина Чрезвычайным и Полномочным Послом Российской Федерации в Украине, а спустя восемь лет президент Медведев указом 5 августа 2009 года назначил Михаила Зурабова Чрезвычайным и Полномочным Послом Российской Федерации на Украине.
При этом нарастала своего рода поляризация — "на" все острее воспринималось как симптом понимания Украины как территории, "в" — как признак восприятия страны как независимого государства. Это не вопрос нормы русского языка, а вопрос политической ориентации.
Эмоциональный ответ: "кремль", "путин", "на россии"
После начала широкомасштабной войны России против Украины во многих украинских СМИ стали на официальном уровне писать имена собственные, такие как "Владимир Путин", "Москва", "Кремль" с маленькой буквы. Аналогично там же стали произносить не "в России", а "на России".
Павел Лавринец объясняет это тем, что поступать так стали от противного: мол, вы пытаетесь нас унизить своим "на Украине" — так вот вам "на России". От норм русского языка здесь ничего нет, но много от эмоционального отношения и стремления подчеркнуть, что РФ сама себя вычеркнула из числа стран и государств. К тому же в русском языке в принципе имеется такая конструкция "на + какая-то территория": на Кубе, на Руси, на Смоленщине.
Заглавные или прописные буквы используются в соответствии с правилами русской орфографии, а смысл использования заключается в выделении начала предложения и имен, названий стран, городов, географических объектов, истерических событий и так далее. К заглавным буквам прибегают, когда хотят выделить, подчеркнуть нечто важное, значительное, достойное уважения, например, — Родину, Любовь, Победу. Запросто можно написать дорогому человеку: "С Днем рождения!" или в письменной форме вежливо обратиться к одному человеку "Вы".
Но иногда заглавную букву по всем правилам заменяет строчная. Известны случаи превращения имен собственных реальных исторических деятелей, мифологических или литературных персонажей в имена нарицательные — для обозначения людей с определенными качествами, чертами характера и поведения. А имена нарицательные пишутся со строчной буквы, например, молчалины, маниловы, обломовы. Но должно пройти время, когда в результате многолетней традиции такого переносного употребления узакониваются написания типа иуда, ловелас или донжуан.
Но путин, москва, кремль — это совершенно другой случай, правилами русского языка не предусмотренный. Он родился из понятной эмоциональной реакции, методом от противного: если с большой буквы пишем из почтения Бог и Родина, то как же иначе средствами типографики выразить негативное, презрительное отношение, обозначить ничтожность?
Доводилось даже встречать такое написание, когда первая буква названия страны агрессора исполняется еще мельче — подстрочным знаком роzzия.
Действующие ныне правила русского языка были установлены 66 лет тому назад, в 1956 году и, конечно, в живой речи, письменной и устной, постоянно нарушались. Но нормы, установленные правилами, зафиксированные в словарях и справочниках, остаются в целом одни и те же. Все же время от времени возникали инициативы по их пересмотру и приближению письменной речи к живой практике. В прошлом году, например, объявлялось о разработке Министерством просвещения РФ проекта новых правил орфографии и пунктуации.
Новые слова: "рашист", "путиноид", "zомбанутый"
Другое дело — изменения в коммуникативном поведении и постоянное пополнение словарного фонда. Но это если и имеет отношение к правилам и нормам, то разве что в том смысле, что речь, грубая лексика, сама стилистика выступлений участников ток-шоу или постов в социальных сетях высоких должностных лиц далеко уходят от того, что прежде считалось нормой и языка, и вообще приличного поведения.
Изменения в коммуникативном поведении связывают прежде всего с сетевым общением и характерным для него стиранием грани между частным и публичным, бытовым и официальным. Даже в сферах публичного общения, политического или делового, участники коммуникации уходят от официального стиля и широко используют разговорные выражения и вульгарную лексику. Словарь же пополняется в связи с новыми явлениями и предметам, с распространением новых технологий. Причем речь идет не только о заимствованиях вроде рэпер или смартфон, но и о появлении новых значений у слов, например, "облако" или "скачивать". На наших глазах прошла волна такого пополнения словаря, вызванная пандемией — как "удаленка", "зумиться", "ковид-паспорт". Совсем с другими областями жизни связано использование таких слов, как "запрещенка", "санкционка", "рашист", "путиноид", "zомбанутый".
Кажется, хлынувшие в язык слова общественно-политической и потребительской лексики от "консенсус" и "ваучер" до "секонд-хенд" и "варенка" вызывали у одних резкое отторжение, у других скорее приятие.
Трудно говорить об обществе в целом — разные группы одни и те же трансформации языка воспринимают по-разному, а некоторые и вовсе их не замечают.
