Некляев: Я виновен только в том, что не дошел до Площади

Следователь по моему делу, когда закончились допросы и можно было разговаривать более или менее по-человечески, рассказал мне историю о своем маленьком сыне.

Его сын ходит в детский сад. Отец забирает его, ведет домой и, как обычно, спрашивает: "Что сегодня делал, что было интересного?" "По-английски разговаривать учились!" — подпрыгивая, отвечает сын. "Да ну! — удивляется отец. — И какие слова ты выучил?". "Дзякуй" и "да пабачэння"!" — отвечает белорусу-отцу белорус-сын.

Следователь Комитета государственной безопасности, подполковник юстиции рассказал эту историю как веселую — долго думал, когда я спросил: "Вы хоть понимаете, что вы мне рассказали?"

Я хочу, чтобы мы думали скорее. Потому что времени, чтобы подумать и понять, а главное, успеть что-то сделать, не осталось. Почти.

Когда маленький белорус, произнося слова на родном языке, считает, что он произносит их по-иностранному, это национальная катастрофа! И ее уже невозможно предотвратить образовательными, культурологическими усилиями. Сохранить нас как нацию могут только немедленные политические решения! Вот первоочередная причина, по которой я, поэт, оказался в политике. Воспользовавшись перед тем всеми средствами, которыми только можно воспользоваться, другими возможностями. Писал белорусские стихи, поэмы, песни, рассказы, повести, работал в журналах, в газетах, на телевидении, в Союзе писателей, вел переговоры с властью, уговаривал ее стать белорусской — ничего не помогало! Нигде и ничего не решалось! Я уговариваю, а мне отвечают, что по-белорусски нельзя сказать ничего великого! Только по-русски, по-китайски и по-английски. И кто мне такое говорит? Китайский император? Русский царь? Английская королева? Нет, белорусский президент. Тогда "дзякуй" и "да пабачэння"!

Вот мы и увиделись на президентских выборах. Результат их — этот суд.

Разумеется. на этом суде я не только потому, что отстаиваю белорусскую Беларусь. Я тут прежде всего потому, что не принимаю Беларусь диктаторскую, отстаивая Беларусь демократичную. Но опять-таки: демократию нельзя соорудить ни на чем. Необходим фундамент — и он у нас есть. Это наша история, в которой был парламент, который выбирал тех, кто управлял государством. Это наш язык, на котором был написан Устав Великого Княжества Литовского — Конституция, которая стала образцом для более поздних демократических конституций Европы и мира. Это наша культура, которая дала Восточной Европе первую просветительскую личность Франциска Скорины. Вот те глыбы, на которых должна возникнуть и возникнет демократическая Беларусь, сметя со всего этого фундамента щебень и пыль диктатуры.

 

Я на этом суде из-за того, что хотел, чтобы смести мусор диктатуры, чтобы помогли нам соседи с Востока и Запада, Россия и Евросоюз. Я хотел, чтобы они нашли взаимопонимание в этом — и не тянули Беларусь, как одеяло, каждый на себя. Чтобы они увидели Беларусь не между собой, а рядом с ними, с ними вместе. Так же, как и Украину. Только в таком случае может возникнуть единая Европа от Альп до Урала — то геополитическое пространство, которое мы должны создать, чтобы сохранить европейскую цивилизацию.

 

Европейская цивилизация — конгломерат национальных культур, национальных идей, энергетикой которых были созданы мощные национальные экономики, возведены сильные государства, составившие Евросоюз.

Продуктивная идея способна выработать больше энергии, чем любая АЭС. Так было и есть и в Европе, и в Америке, и во всем мире. Американцы не имели ничего, чтобы стать американцами, но они, получив независимость, создали национальную культуру, сформировали национальную идею — и стали американцами. У нас же, чтобы стать белорусами, было все, а мы, обретя независимость, ничего из того, что накопили и оставили нам предки, не воспользовались — и никем не стали. Или, как гордо заявил тот, кто называет себя белорусским президентом, стали "русскими со знаком качества". Что это за нация такая?

 

Такое "решение национального вопроса" оскорбительно как для русских, так и для белорусов, с которыми диктатура играет в игру под названием "любимый народ и любимый вождь". Это любимая игра любой диктатуры. Она — инструмент манипуляций массовым сознанием, народной волей. Она — ложь, в то время как настоящая любовь есть правда. Именно так — через правду — выразил свою любовь к людям Бог, давший нам нравственные законы.

Осознанная национальная идея — это осознанная ответственность перед тем и перед теми, к чему и к кому ты принадлежишь. Она позволяет поднять уровень нравственных требований к каждому гражданину и обществу в целом. Она требует сказать пусть горькую, но правду. Я говорил и говорю, и будут говорить: тот, кто поступается достоинством и свободой, не заслуживает уважения. Этот нравственный императив универсален, одинаково справедлив как в отношении отдельного человека, так и в отношении народа.

 

Я благодарен белорусам, которые 19 декабря вышли на Площадь — и сохранили достоинство нации. Нацию пора спасать. К угрозе исчезновения языка и культуры добавилась угроза обрушения экономики, а с этим — угроза потери независимости.

Необходимы немедленные действия, чтобы этого избежать.

 

Самое худшее из всего, что в такой ситуации можно сделать, — искать виноватых. Углублять раскол общества. А именно этим с помощью показательных судов над своими политическими оппонентами как раз и занимается власть.

 

Я предлагаю другое. Власть отказывается от репрессий — мы отказываемся от немедленного требования новых президентских выборов. Освобождаются все политические заключенные — и с участием представителей власти и всех оппозиционных партий, движений, объединений создается Комитет национального спасения. Самостоятельно власть исправить ситуацию не способна. Она рухнет вместе с обвалом экономики, но нельзя допустить, чтобы под ее обломками была погребена независимая Беларусь.

 

Трагизм ситуации, в которой находится наше общества, изображен в драме гениального Янки Купалы "Тутэйшыя" еще в начале прошлого столетия. А еще раньше Винцент Дунин-Марцинкевич, именем которого названа улица, на которой меня судят, предвидел даже этот суд. "Расследавав дзела саабразна ўказу всеміласцівейшага гасудара марта 69 дня паследававшага і прымяняясь к Статуту літоўскаму раздела 5-га, параграфа 18-га, свідзецелям, каторыя відзелі драку і не разнялі дзерушчыхся — па 10 лоз на дыване і па 10 рублёў штрафа в пользу врэменнага прысутствія; всем прочым, каторыя не відзелі дракі, за то, што не відзелі, а цем самым і не маглі разняць дзерушчыхся, назначается па 5 лоз на дыване і па 5 рублёў штрафу в пользу врэменнага прысутствія!"

 

Разве оно не так?.. Разве эта фантасмагория, этот суд в дурдоме, в который всех нас — кого судьей, кого прокурором, кого подсудимым — загнала власть, не реальность?.. Разве "врэменнае прысутствіе" судит меня не за то, что я        "не ведзеў дракі, а цем самым і не мог разняць дзерушчыхся"?

Всем известно: в дурдом легко попасть — сложно из него выйти. Особенно, когда тебе доказывают, что ты сам сделал выбор: проголосовал за то, чтобы жить в дурдоме. Но если мы нормальные люди, если белорус — это не диагноз, мы должны выйти из лечебницы для душевно больных. Вместе с врачами и санитарами.

Мы не дождемся перемен, если не начнем меняться.

Я не хочу сказать, что кто-то, судья или прокурор, не переживают из-за того, что исчезает наш язык, культура, что Беларусь будто бы есть — и в то же время ее будто бы нет. Я не утверждаю, что никому, кроме меня, это не болит. Болит. Разница в том: как? Разница только в уровне боли.

Мне эту боль терпеть стало невозможно. Поэтому я пришел в политику, поэтому пошел на выборы — поэтому я на этом суде.

 

Это политический суд. За что меня судят? Меня судят за то, что я попытался стать президентом. Я готов признать вину в том, что президентом не стал. Меня судят за то, что я добивался свободных, справедливых, демократических выборов. Я готов признать вину в том, что свободных, справедливых, демократических выборов добиться не смог.

 

Меня судят за Площадь. Я готов признать вину в том, что не дошел до нее. Если приговор мне будет вынесен за это, я приму его. Ни в чем другом я не виновен и не приму ни за что другое никакого приговора, кроме оправдания!

"Дзякуй" и "да пабачэння"!

18 мая 2011 года.

 

zapraudu.info