И в эмиграции, и на родине белорусы выбирают путь мимикрии

           Религиозная принадлежность порой является более важной, чем даже национальная

Еврорадио: Если обратиться к истории Беларуси, хотя бы на 100 лет в прошлое заглянуть, то видно, что белорусы и в те времена частенько уезжали в эмиграцию. И сейчас уезжают. Это такой белорусский тренд последнего столетия — уезжать из страны?

Алесь Михалевич: Это далеко не белорусский тренд: во всех странах присутствует эмиграция, во всех странах присутствует диаспора —  Беларусь в этом плане далеко не исключение. Но я бы не сказал, что до последних лет эта волна была столь массовой и большой. Просто всегда были люди, которые по разным причинам уезжали: кто-то по экономическим причинам, кто-то —  по политическим. Но Беларусь отнюдь не уникальна в этом явлении!

Павел Морозов: Белорусская эмиграция очень похожа на то, что в этом смысле происходит у литовцев, украинцев и поляков. Но только у белорусов и русских есть большая возможность и способности ассимилироваться в тех сильных сообществах, куда они уезжают  — будь это США или какие-нибудь другие страны. Для белорусов эта способность к ассимиляции тем более важна, что нет ни своей церкви, ни национальной идеи —  двух вещей, которые собирают вокруг себя в диаспору эмигрантов из других стран.

Еврорадио: По всему миру есть Chinatown, знаем о сильных диаспорах тех же армян. Почему ничего не известно о сильных диаспорах белорусов, почему мы просто растворяемся, ассимилируемся?

Алесь Михалевич: Сильные диаспоры издревле были прежде всего у торговых наций. Для торговли нужно было переселяться в другие страны, но при этом сохранять идентичность. Вторым фактором является сильная церковь. Но обычно у торговых наций —  сильная церковь. У тех же армян или евреев церковь сильно привязана к нации, своя сильная монотеистическия религия. У белорусов всего этого нет. Ко всему  — белорусы разделены и в религиозном вопросе. Поэтому часть белорусов сильно интегрировалась с православной церковью, и после Второй мировой войны многие интегрировались в зарубежную православную церковь, сохраняя свою белорусскую особенность. Но во втором-третьем поколении эти люди уже сильной идентичности не имеют. Но то же касается, к примеру, азербайджанцев или литовцев —  они достаточно быстро интегрируются в общество и теряют определенную идентичность. За исключением памяти о том, что они —  из Беларуси.

Павел Морозов: Белорусы существовали и существуют на разломе цивилизаций. С одной стороны —  Польша, с другой —  Россия, для которых белорусы были "своими людьми". И поэтому определенные ценностные или церковные соображения определяли, в какую сильную диаспору они вольются в США, к примеру, или в Канаде. Они могли для этого назваться поляками или россиянами — из соображения, как лучше.

Алесь Михалевич: Очень часто не надо было кем-то называться. Достаточно было ходить или в польскоязычный костел, или в русскоязычную православную церковь, чтобы для этих групп быть своим. Религиозная принадлежность иногда является более важной, чем даже национальная.

Павел Морозов: Ведь всегда большая часть белорусов выбирала путь мимикрии под обстоятельства. Как это было и на родине! Всегда основной тактикой выживания белорусов —  во всех этих войнах, катаклизмах  — было сделать так, чтобы эта война или другие проблемы прошли над головой, не затронули эту голову. То же и на диаспоре: если возможно было стать хорошим американцем или англичанином, они делали это. Без всяких проблем. Но всегда помнили, откуда они взялись.

        Можно быть полностью в белорусском контексте, живя за тысячи километров от родины

Еврорадио: Логично предположить, что и политическая эмиграция была у нас всегда. Но чем политическая эмиграция последних 18 лет отличается от политэмиграции послереволюционной, к примеру?

Павел Морозов: В современном мире люди физически уезжают, но, потому что есть интернет, есть единое глобальное пространство, они, даже находясь в Новой Зеландии, при желании могут жить белорусской жизнью. Это — основная особенность. Средства коммуникации сделали мир глобальным, и это хорошая возможность оставаться белорусом даже за тысячи километров от Беларуси. И я никогда не делю белорусов диаспоры и белорусов в Беларуси. Это все  — один народ. Просто некоторые живут за пределами, поскольку  такая сложилась ситуация. И я уверен, что большинство из них хочет вернуться. Ведь белорусы, как ни один народ,  — народ-домосед. Они хотят жить в своей стране. Просто не у всех получается.

Алесь Михалевич: Мир стал намного меньше, чем он был. Если раньше люди уезжали в Соединенные Штаты, понимая, что они в Беларусь даже не приедут — это было очень дорого и очень далеко, то теперь рейс в Минск из США длится 10 часов. Поэтому сейчас эмиграция не вызывает столько эмоций. Ведь можно быть комментатором белорусских интернет-страниц, можно быть полностью в белорусском контексте, живя за тысячи километров от родины.

Еврорадио: Мы говорим о политической эмиграции. Для политэмигрантов Беларусь остается далеко, несмотря на глобализацию и самолеты...

Алесь Михалевич: А вот в этом плане действительно ничего с былых времен не изменилось! Не могли такие эмигранты посетить Беларусь тогда, не могут и сейчас. С тем отличием, что я могу съездить в Вильню, в 30 километрах от белорусского границы и в 180 —  от белорусской столицы, и это меня существенно к родине приближает. Люди из более ранней волны эмиграции могли посетить, в лучшем случае, Западную Германию.

Еврорадио: Этого вам достаточно?

Алесь Михалевич: Если раньше я мог поговорить с обычными белорусами и узнать, что они думают, имел свою выборку из родственников, живущих в деревнях, в райцентрах, то сегодня я не могу с ними даже встретиться. Ведь в Прагу далеко не все могут приехать. Те белорусы, которые туристически приезжают в Прагу, —  это не репрезентативная выборка, как говорят социологи. Этот люди, которые имеют деньги на путевки и существенно отличаются от среднего белоруса. А когда я вижу белорусские машины возле торгового центра "Акрополис" в Вильне, то это в основном очень дорогие машины. Я не думаю, что средний белорус ездит на BMW X5.

            При желании белорусы достаточно быстро интегрируются в зарубежную действительность

Еврорадио: Легко ли стать эмигрантом?

Алесь Михалевич: Все зависит от конкретного человека. В моем случае  — я был освобожден под подписку о невыезде, я нарушил эту подписку, автоматически мой статус в уголовном процессе, который не прекращен, был заменен на "содержание под стражей в следственном изоляторе КГБ". Если выбирать между эмиграцией и содержанием в тюрьме КГБ, то, естественно, мне было достаточно легко решиться на эмиграцию. Свобода дает намного больше рычагов для влияния на ситуацию, даже —  свобода за границей, чем содержание за решеткой в Беларуси.

Еврорадио: Легко найти себя в эмиграции?

Алесь Михалевич: Зависит от того, насколько человек раньше был интегрирован в какие-то мировые процессы, знает ли он иностранные языки. Не могу сказать, что для меня это было очень тяжело —  я приехал, зная польский и английский языки. Теперь уже на хорошем уровне выучил чешский, существенно улучшил немецкий. При желании белорусы достаточно быстро интегрируются в иностранную действительность. Уверен: практически каждый белорус при желании найдет себе место в любой цивилизованной стране.

Еврорадио: Когда вы ехали в эмиграцию, знали, кто там будет, что будет, с кем сможете встретиться и хотя бы просто поговорить?

Алесь Михалевич: Знал я очень мало, но для меня решение было очевидным. Однако раньше я много раз был в Чехии и хорошо представлял, куда я еду. И я ехал в очень благоприятную среду: чехи из тех наций, которые очень дружелюбно относятся к реальным политическим беженцам, к тем людям, которым на родине угрожает что-то серьезное.

             Для качественного преобразования Беларуси необходимо много людей с европейским образованием

Еврорадио: Насколько с вашим отъездом, отъездом других политических активистов и лидеров, обеднела политическая среда Беларуси?

Павел Морозов: В Беларуси существует мнение, что если кто-то уехал из страны, то все —  он полностью оторван от того, что в стране происходит. Но я считаю, что все зависит от того, как к этому относятся и те, кто уехал, и те их партнеры, которые остались в Беларуси. Я считаю, что те, кто уезжает из Беларуси, получают не только минусы  — невозможность работать на родной земле, потерю актуального ощущения того, что ежедневно происходит в стране. Но есть и плюсы. В Беларуси все политики работают "под колпаком". Если ты в нормальной стране и ты ставишь целью работать для Беларуси, то ты можешь работать для Беларуси. И делать намного больше, чем если бы ты был в Беларуси. Поэтому я считаю, что диаспора может быть полезной. Но никогда не был сторонником какого-то правительства в изгнании, которое решит все наши проблемы. Диаспора является партнером, который может помочь тем людям, которые остались в Беларуси, которые что-то делают для демократизации страны, работать более качественно, давать им определенные контакты, определенную экспертизу, другой взгляд. И еще: диаспора —  это один из основных кадровых резервов для будущей Беларуси. Ведь если мы говорим о качественном преобразовании Беларуси, то для этого необходимо много людей с европейским образованием, с хорошими профессиональными качествами. И раз мы знаем, что они находятся в Праге, Варшаве, Таллинне или Берлине, то нужно не только всегда иметь это в виду, но и иметь идеи — как их оттуда вернуть в Беларусь.

Алесь Михалевич: В чем-то, действительно, политическая среда  Беларуси с отъездом таких людей беднеет, но в чем-то и приобретает. Ведь те ключевые фигуры, которые постоянно находятся за границей, они привлекают внимание зарубежья к "белорусскому вопросу". И они действительно в будущем могут много сделать для качественного преобразования Беларуси, поскольку они знают, как эта демократия функционирует, знают непосредственно те вещи, о которых белорусы, которые всю жизнь провели на родине, максимум знают из книг. Не мы выбираем эту эмиграцию —  эмиграция, скорее, выбирает нас. И я уверен, что те способности, те навыки, те знания, которые белорусы получают за пределами страны, они могут быть эффективно использованы для Беларуси по их возвращении в страну.

Еврорадио: "Эмиграция выбирает нас"  — вас она выбрала, а почему, на ваш взгляд, не выбрала того же Некляева или Дмитриева, Лебедько?

Алесь Михалевич: Меня это меньше всего интересует! Я был в той конкретной ситуации, где мне грозило серьезное тюремное заключение, оно все еще ​​мне грозит, и я сделал свой ​​выбор. Это как бомба  — никогда не известно, где она упадет и где будет эпицентр. К тому моменту (19 декабря 2010 года.  — прим. Еврорадио) по мне тоже били, но не так сильно —  5 или 10 суток административного ареста. А потом... Я думаю, что Павел, когда перед выборами 2006 года рисовал свои знаменитые мультфильмы, тоже не планировал никуда уезжать и не думал, что какие-то мультфильмы вызовут уголовное преследование и возбуждение уголовного дела по серьезной статье...

Павел Морозов: Совершенно не думал!

Алесь Михалевич: Поэтому кто-то оказывается в этой роли, и невозможно здесь сделать ничего другого. Выбор очевиден: большинство белорусов, если им будет угрожать долгосрочное тюремное заключение, выберут отъезд из страны.

        Дело не в вышиванке и не в самогонке — не хватает своей родной земли

Еврорадио: В эмиграции у вас для каждого нашлась дело. Но есть ли потребность встречи с соотечественниками, возникают ли новые связи и контакты с местными белорусами?

Павел Морозов: Безусловно, такая потребность есть. Я уехал в конце 2006 года и почти сразу понял, что встреч с земляками надо искать  — в Киеве, Варшаве, Вильне. Сразу стало понятно, что необходимо поддерживать контакты с нашими диаспорами в других странах. Именно поэтому в 2008 году мы дошли до идеи проведения Конгресса белорусской диаспоры, которому уже 5 лет. Это площадка, где белорусы из разных стран могут собраться и вместе подумать, обсудить, что они могут сделать для своей родины.

Алесь Михалевич: Разумеется, потребность встречаться с белорусами есть, и есть определенный круг белорусов из числа эмигрантов, с которыми постоянно встречаешься. Хотя... Те белорусы, которые достаточно быстро интегрировались в профессиональной жизни, довольно быстро вливаются в другую жизнь, в другую действительность и не так часто бывают на "белорусских" встречах.

Еврорадио: Вы уже почувствовали ностальгию? Есть желание вечером надеть вышиванку и под песни родины "махнуть" стакан самогона?

Алесь Михалевич: Мне очень хочется снова увидеть новогрудские холмы, приехать в Могилев или Гродно. Хочется просто почувствовать Беларусь на практике. Просто увидеть таблички с названиями городов на белорусском языке! Этого ужасно не хватает. С другой стороны, я не тот человек, которому не хватает черного хлеба, белорусской тушенки и белорусской водки. Я не знаю, что ответить на вопрос: "Что тебе привезти из Беларуси?" В плане повседневной жизни мне абсолютно всего хватает.

Павел Морозов: Дело не в вышиванке и не в самогоне  — не хватает своей родной земли, контакта с ней и ее людьми. И это ничем невозможно заменить. А свое дело здесь... Оно делается исключительно ради одной цели: чтобы как можно быстрее настало время, когда мы могли бы вернуться. И жить на родине.

Еврорадио: А желание вернуться не исчезнет со временем, бросить все  — столько лет здесь, прижились, обжились?..

Алесь Михалевич: Не надо бросать все. Каждый из нас, активных белорусов за границей, очень сильно продумывает, чтобы вернуться не просто со своей головой, а вернуться со связями, с контактами, с разработанными проектами, разработанным делом.

Павел Морозов: Хоть завтра готов сесть в поезд, автобус, самолет и вернуться! Эстония — очень хорошее место, но это временное пристанище, где я могу что-то делать для Беларуси. Как только в Беларуси можно будет делать то, что я могу и хочу делать, я вернусь. И семья моя со мной поедет.

Фото: Змитер Лукашук