Александр Милинкевич: Не думаю, что политзаключенные на меня обидятся!

Еврорадио: В президентских выборах 2010 года вы отказались участвовать, а на парламентские идете. Почему?

 

Александр Милинкевич: Да, несмотря на предыдущее анонсирование я тогда решил не идти на выборы. И главная причина — я категорически не хотел быть 10 кандидатом независимым. Я считаю, что это большое поражение оппозиции демократической. Ведь ходить такой толпой, когда авторитарный режим, это просто бессмысленно, это было только в пользу режима. Что в итоге и случилось: было 9 стратегий на Площади, не было дружины, которая могла нейтрализовать эту провокацию спецслужб и так далее. Идти и иметь еще десятую стратегию просто неинтересно. Были и другие причины, но эта главная.

А тут совсем другая ситуация. Во-первых, парламент мало что значит в стране, и это все знают. Хотя, статус у депутата есть, и он может сделать значительно больше, чем рядовой гражданин. Выборов не было и сейчас не будет — мы это понимаем. Потому что не видно, чтобы были серьезные изменения в самой процедуре, законодательство не изменено. Можно спросить: “А чего же тогда идешь в этот парламент?” Дельный вопрос абсолютно. Поход на выборы — это демонстрация того, что мы не умерли, что мы есть, у нас есть идеи, у нас есть программы. Эти программы реализовывались в разных странах — есть примеры позитивные и негативные. И мы показываем, что и мы должны так: почему мы, единственная страна в Европе, не делаем реформы? Я считаю, что такой поход важен даже для подъема настроения и для формирования такой позитивной силы. Мы, демократическая оппозиция, носители нового взгляда на жизнь, нового построения структуры власти, реформ. Если к нам не будет доверия, как к позитивной альтернативе, то будет еще больше скепсис в обществе. И молодежи еще больше поедет на Запад. Не будет перемен в стране.

Еврорадио: Продолжите предложение: “Я буду участвовать в избирательной компании до...”

 

Александр Милинкевич: Это будет зависеть много от каких факторов. Сейчас решение я не принимаю насчет того, на каком этапе сниматься и сниматься ли вообще. Это решение будет принято позже. Ко всему, представь: ты ходишь, агитируешь людей, их убеждаешь, что все равно никто ничего за нас не сделает, что мы должны отстаивать свое достоинство. А потом добавляешь: “Я сейчас с вами говорю, но через пару недель снимусь!” Вот, я бы хотел, чтобы те, кто говорит, что обязательно надо сниматься, побеседовали с этими людьми! Люди ответят: “Тогда не приходите к нам, потому что нам не интересно. Если вы нам не предлагаете альтернативу, чтобы мы могли поставить эту птичку наперекор всему, так не надо и ходить на выборы и имитацией заниматься”. Вот такие взгляды в залах при встречах. Они типичные и не так легко не вызывать депрессию у людей агитируя-агитируя, а потом снимаясь.

Здесь надо думать, как продемонстрировать власти, что мы не согласны с тем, что политзаключенные остаются в тюрьмах, не принимаем такой системы власти, и при этом людей не обидеть! Я думаю, что оппозиция слишком зациклилась на Александре Лукашенко. Что бы ни делали: “А что сделать Лукашенко? А что он сегодня сказал, как мы будем комментировать?” О народе фактически не думаем. А для меня важно во всей нашей деятельности, особенно во время избирательной кампании, чтобы понравиться народу, чтобы вызвать доверие в народа. И то снятие, о котором мы говорим, также надо спрашивать у людей на собраниях: что бы они поддержали?

Еврорадио: Таким образом, вы еще не нашли, как не обидеть политзаключенных участием в выборах до конца, а простых избирателей — снятием, и еще и что-то власти продемонстрировать?

 

Александр Милинкевич: А я не согласен, что я обижаю тех, кто сидит в тюрьмах, тем, что иду до конца. Я делаю все, чтобы помочь им, и движение “За свободу” помогает семьям. Мы этого не скрываем, говорим об этом все время. Особенно на встречах с западниками — просим, чтобы они тоже эту тему не забывали. Но Марина Адамович к нам приходит и говорит, что Николай Статкевич, единственный кандидат, который остался в тюрьме и очень страдает, категорически против снятия. Помните 2000 год? Все тогда были за бойкот, и я им увлекся. Один Николай пошел до конца и выиграл — авторитет его партии повысился, он был лучшим авторитетом, а на нас посмотрели как на неудачников. В 2000 году не получилось бойкота, мы не смогли принудить людей не прийти на выборы. Вообще, большой скепсис был у той части оппозиции, к которой и я принадлежал. Потому эти бойкотные вещи “не пойти до конца” — это такая интернет-история, которая не вполне соответствует даже настроениям заключенных. Николай несколько раз через свою жену говорил: “Обязательно идите до конца — рассказывайте, агитируйте, на свою сторону перетягивайте людей”. Главный политзаключенный имеет такую точку зрения и не считает изменой, если кто-то пойдет до конца.

Еврорадио: А вам не страшно будет остаться одному, если все остальные кандидаты от демсил снимутся?

 

Александр Милинкевич: Посмотрим, какая будет ситуация с политзаключенными, ситуация в Беларуси. Встречи с людьми многое скажут. Может, сами люди скажут: “Снимайтесь, не дурите нам голову — не нужны эти выборы!” Но я уже давно ничего не боюсь — я уже к такой степени привык к этой грязи. И никогда не отвечал на хамство в интернете своими выпадами. И делаю то, что считаю нужным. Не так, как большинство. Кстати, часто большинство не право. Особенно интернетовское в последнее время.

Еврорадио: С чем вы планируете прийти в Овальный зал, с какими предложениями и идеями?

 

Александр Милинкевич: Я очень серьезно отношусь к этим выборам — никакими другими делами не буду заниматься глубоко, а только избирательной кампанией. Потому что иду для победы. Хочу победить в головах людей, чтобы большинство людей в Уручье сказали, что действительно за меня голосовали, а уже как власть поступит, пропустит или не пропустит — это ее дело. Хочу, чтобы видели: есть люди, которые не сдались, имеют идеи, имеют программы.

Мы в последний год капитально поработали над “Народной программой”. Эта программа нам удалась. Мы по разным направлениям выработали дорожные карты и с этими картами наши эксперты ездили по всей стране, встречались с целевыми группами. С учителями обсуждали свои предложения по реформированию образования, с врачами — здравоохранения. Это было интересно и самим экспертам — они увидели реакцию людей. Программ хватает — было бы кому реализовывать это.

Еврорадио: Если станете депутатом — уйдете с руководства движением “За свободу”?

 

Александр Милинкевич: У нас общественная организация, и за то, что я руководитель, я зарплаты не получаю. Потому я могу остаться. Но вполне возможно, что я передам руководство молодым людям, они есть рядом с мной. Действительно, работа в парламенте требует много времени. Надо не только поднимать руку и что-то там нажимать. Когда в парламент попадут люди с демократическими взглядами, они должны быть омбудсменами. Хотя бы — для демократического сообщества. Быть рупором, бороться за права человека. А у такого депутата двойная нагрузка. Надо работать честно и серьезно. Но я пока об этом не много думаю. Я думаю о кампании, где надо победить в мыслях людей.

Еврорадио: Вы психологически готовы быть в парламенте единственным представителем оппозиции?

 

Александр Милинкевич: Когда я работал в Гродно в горисполкоме, был единственным демократом на весь горисполком и облисполком. И вам в Гродно скажут, что сумел довольно много сделать и для науки, и для культуры, и для иностранных отношений, для реставрации Старого города. Можно что-то делать и одному. Но у меня есть надежда, что парламент со временем будет иметь демократическое представительство. Ведь без этого страна не может развиваться. И во власти это понимают. Должна быть дискуссия: единомыслие — это гибель. Я понимаю, что будет истерия и во время выборов, и после. Не это меня интересует. Стремлюсь действовать так, чтобы можно было сказать: “Прежде всего — Беларусь!” И мне не будет стыдно, как не было стыдно, когда в горисполком один попал. Не стыдно, ведь позиция остается неизменной, не становишься лояльным, а остаешься приличным человеком — мне надо перед внучкой выглядеть приличным человеком! Чтобы никто не имел возможности упрекать в том, что продался: не продамся.

Еврорадио: Готовите ли вы для Ермошиной какие-то провокации?

 

Александр Милинкевич: Это не мой стиль. И в 2006 году провокациями не занимался. Не соответствуют моим взглядам, моей позиции жизненной провокации. Жесткая кампания — да, а провокации — нет!

 

Еврорадио: Через несколько дней вам исполняется 65 лет. А госслужащие имеют ограничение — в этом возрасте их отправляют на пенсию. А вы стремитесь в депутаты...

 

Александр Милинкевич: Я не ощущаю своего возраста, у меня достаточно энергии, голова работает хорошо, несмотря на то, что проблемы с рукой и ногой были. У меня есть большой опыт, вокруг меня много молодежи. И как только я почувствую, что я им мешаю, я им все спокойно передам. Но я им нужен сегодня, если говорить о движении “За свободу”. На Западе в президенты приходят после семидесяти. Играет роль не возраст, а состояние здоровья. Я хочу сделать максимально для того, чтобы Беларусь имела шанс на европейскую дорогу. Тут моя роль значительна — так судьба сложилась, что я известный человек в Европе и могу принести много пользы в контактах своих, в своем опыте.

Но не держусь ни за должность в движении, ни за то, чтобы вечно быть в политике. Я мечтаю вернуться к культурническим, краеведческим, издательским проектам. Придет время — передам эстафетную палочку молодым, но на пенсию не пойду, буду заниматься общественными делами.

Еврорадио: Каждое утро вы ходите на какие-то процедуры — что-то все же не так со здоровьем?

 

Александр Милинкевич: Я очень сложно сломал руку, сломал сам локоть — было две операции. И его надо разрабатывать, некоторые до года разрабатывают. Чтобы рука на все 180 градусов двигалась в локте, надо много поработать. У меня хорошие успехи, но я хочу еще большего, и поэтому хожу на лечебную физкультуру, плаваю ежедневно даже в холодную погоду в озере — пытаюсь восстановить руку. Но жену уже обнимаю и она говорит — нормально!

Фото: Змитра Лукашука