Андрей Гайдуков: Месяц в СИЗО КГБ провёл с заместителем мэра Минска

Справка Еврорадио: Андрея Гайдукова сотрудники КГБ задержали 8 ноября 2012 года и поместили в следственный изолятор КГБ. Его обвинили в сборе информации для иностранной разведки. 1 июля 2013 года его осудили по уголовной статье "Покушение на установление сотрудничества со спецслужбой, органом безопасности или разведывательным органом иностранного государства при отсутствии признаков измены государству" на 1,5 года лишения свободы.

Еврорадио: Думали уже, чем дальше будете заниматься, какие планы?

Андрей Гайдуков: О том, чем буду заниматься, я думал последние несколько месяцев заключения. Сначала я буду с семьёй, первые несколько месяцев я буду в Беларуси, постараюсь восстановить силы и здоровье, реабилитироваться и пройти все медосмотры, встретиться с друзьями и родственниками. А что касается конкретных планов, то пусть это пока останется без ответа.

Еврорадио: Будете продолжать общественную или политическую деятельность?

Андрей Гайдуков: Что касается общественной деятельности, то мои соратники не сделали то, что нами было запланировано — мы должны были зарегистрироваться через три дня после моего задержания. Таким образом, что теперь с "Союзом молодых интеллектуалов" я не знаю — он развалился или нет. Но он так и не был зарегистрирован. Правда, в ближайшее время я ничего в этом направлении и не смогу сделать в этих условиях. Фактически, за это меня и посадили. Я же хочу ближайшее время побыть со своей семьёй. Что будет через несколько месяцев, я вам сегодня не могу сказать.

Еврорадио: Планов уехать из страны нет?

Андрей Гайдуков: В ближайшие полгода точно не планирую. Я это и кагэбэшникам говорил. Кстати, мне превентивный надзор дать не смогли. Дело в том, что моя статья считается "не представляющей большой общественной опасности" и в таком случае МВД надзор не даёт.

Еврорадио: Вы свободный от милицейского надзора человек?

Андрей Гайдуков: В ночь, когда меня повезли в колонию из витебского СИЗО после рассмотрения моей кассационной жалобы Верховным судом, ко мне приходил оперативник КГБ, который от имени фонда посольства США вёл со мной переписку, и сказал, что они меня ставят на свой профилактический надзор. Причём, по нескольким категориям. Так что, надзор за мной будет и, думаю, он и сейчас осуществляется.

Еврорадио: Вас называли шпионом, вас признали политзаключённым — как вы относитесь к обоим "статусам", считаете ли себя шпионом? А политзаключённым?

Андрей Гайдуков: Что касается шпионажа, то это вообще совсем другая статья — 358. По ней меня никогда не обвиняли, меня обвиняли в "покушении на угрозу нацбезопасности и свержения конституционного строя". В деле ни секретов государственных, ни коммерческих, ни каких-то инструкций, касающихся "Нафтана", о чём мне рассказывали адвокаты и о чём я читал в газетах — ничего этого не было, никаких документов на этот счёт. Я в этом не обвинялся. Первоначально КГБ хотел "загрузить" нечто вроде революционной организации, которая хочет всё перечисленное свершить. Ко всему, допрашивали меня по поводу взрыва 11 ноября 2012 года в Витебске. И это хотели повесить на нашу организацию, на меня. У них этого не получилось. Арестован я был по той же статье, по которой и осуждён. И меня после ареста должны были через трое суток освободить. Я так понимаю, что меня арестовали с желанием, чтобы я написал то, что они хотят, и тогда бы меня отпустили. На это не пошёл, и получается, что на третьи сутки мне обвинение переквалифицировали на "покушение на измену, угрозу нацбезопасности, дестабилизация социально-политической обстановки" и так далее. На суде произошла обратная переквалификация, и в результате мне присудили 1,5 года.

Еврорадио: Странная суета ...

Андрей Гайдуков: Вообще за это не сажают! Просто переписка и всё... Фактически, всё это я считаю провокацией. Я это заявлял и во время следствия, и на суде. Этот вопрос задавался представителю КГБ на суде, но на такие вопросы он отвечал: "Я не знаю, я не помню". А что до политзаключённого... Внимание общественности пошло мне на пользу, и что-то ещё подтасовывать они боялись, на более серьёзном уровне. Поэтому, это обвинение с меня и сняли. И та моральная поддержка, которую я видел в письмах со свободы, она очень сильно помогает. И это внимание общественности привело к более пристальному вниманию ко мне со стороны МВД и других органов, которые принимают участие в надзоре за осуждёнными.

Еврорадио: Была опубликована якобы ваша переписка с неким американским фондом, что и подавалось как главное доказательство вашей антигосударственной деятельности. Такие письма действительно существовали, вы их писали?

Андрей Гайдуков: Еще раз, никаких секретов там не было. КГБ хотел нам "загрузить" нечто похожее на то, чем сейчас в Украине занимается "Правый сектор". Что касается переписки, то я не видел, что там было опубликовано. Адвокаты говорили, что якобы часть сметы. У меня была переписка, как я думал, с представителем фонда посольства США. Для молодых общественных организаций поиск финансирования для своей деятельности — нормальная практика. И мы подавали запросы во многие организации. А потом пришёл ответ от этой организации. Так мы думали, что от этой. И в ходе этой переписки у нас постоянно уточняли, что у нас за организация, что там есть о нарушении прав человека и так далее. И потом эту информацию КГБ в обвинении назвал "аналитическим отчётом". Пока не поняли, что все эти "аналитические отчеты" — ни что иное как нарушение прав человека, ими и совершённое. И они заменили термин на "информация". Потом в КГБ поняли, что они не могут признать за правду все свои действия, и в результате дело начало разваливаться. Они поняли, что что-то с этим надо делать, и поэтому на суд я пришёл с обвинениями в "покушении на измену государству в форме угрозы национальной безопасности" и так далее.

Еврорадио: Таким образом, вы переписывались не с фондом американского посольства, а...

Андрей Гайдуков: ...а с представителем КГБ, который ответил мне, как я думал, от имени фонда. Но потом КГБ говорил, что ответ был от имени разведки. Таким образом, КГБ ответил на один из писем нашей переписки, и началось... Они у нас интересовались конкретной информацией, а потом всё, что касалось нарушений в Беларуси, на суде представили как то, "что может быть использовано против... политического имиджа страны" и так далее.

Еврорадио: Применялось ли в отношении вас физическое давление?

Андрей Гайдуков: Да. Это и "растяжка", и пребывание в холодном помещении, когда на улице минусовая температура и в камере около 0. Моральное и психологическое давление у них отработано досконально. И всё это пытались применять ко мне.

Еврорадио: Какое отношение к вам было со стороны осуждённых и со стороны администрации?

Андрей Гайдуков: Со стороны осуждённых везде отношение было хорошее — не то, что со стороны администрации. Ко всему, в СИЗО витебского КГБ давление ко мне применялось постоянно и без перерыва. И цензура — до меня не доходили письма, не пускали ко мне неделями адвоката, нарушая таким образом Конституцию. В 19 колонии было спокойнее. Там мне сразу сказали: "Если ты будешь сидеть спокойно, то спокойно отбудешь свой срок". Не вытерпел: всё равно разговаривал с людьми, собирал информацию о том, как нарушаются права, кто за что сидит, и в своё время это всё я передам правозащитникам. А вот в исправительную колонию №3 я приехал конкретно "под пресс". По приезду я иду на карантин и сразу после него — в ШИЗО. Пока я там, у меня проводят обыск, что-то из вещей исчезает, какие-то мои жалобы.

Еврорадио: Были попытки вас завербовать?

Андрей Гайдуков: Что значит, завербовать? Ещё в СИЗО КГБ ко мне постоянно приходили неизвестные люди и предлагали варианты "сделки со следствием", по которым я даю информацию "с их листов" и тогда меня отпускают. Но это до такой степени смешно было сделано, что даже нельзя было эти предложения обсуждать.

Еврорадио: Вам приходили письма от лидеров оппозиции, правозащитников, зарубежных политиков?

Андрей Гайдуков: От представителей оппозиции и правозащитников я получил несколько писем... Уверен, что их было больше, но цензура их не пропустила. В основном, я получал письма от простых людей. В СИЗО КГБ был месяц, в течение которого я не получил ни одного письма. Что-то, что касается позиции правозащитников, я читал в газетах.

Еврорадио: В течение определенного времени правозащитники опасались признавать вас политзаключённым, вас такая позиция не обижала?

Андрей Гайдуков: Это были обоснованные и правильные предостережения. Существуют политические риски, и любые основания зацепить оппозицию или правозащитников используются. А они действительно не знали нюансов — дело же закрыто. По окончании дела все адвокаты были под подпиской о неразглашении, свидетели — тоже. И поэтому правозащитников я понимаю, им нельзя допускать политических потерь в сегодняшних условиях. И так всё не очень хорошо, не надо давать этой власти дополнительные козыри против себя. Поэтому я нормально к этому отношусь.

Еврорадио: Были люди, которые отвернулись от вас в результате всех этих событий?

Андрей Гайдуков: Из тех, кто был мне близок, от меня никто не отвернулся. Что касается друзей, то тут я узнаю со временем: кто писал, а кто нет, чьи письма просто не пропустила цензура. Но из тех людей, чьё мнение для меня важно, никто от меня не отвернулся, все только поддерживали и помогали.

Еврорадио: Что было самым трудным и сложным за время заключения?

Андрей Гайдуков: Сложнее всего было в СИЗО КГБ. Если не пускают адвоката, и ты не знаешь, что с тобой будет завтра. Если постоянно приходят какие-то люди, которые не представляются — кто-то угрожал, кто-то пугал, кто-то что-то своё доводил. Именно там был самый напряжённый период. Их задача была меня морально сломать. Но они и к другим людям, с другими статьями также относились. Надеюсь, что этот сложный период я пережил нормально.

Еврорадио: С какими интересными людьми пришлось встретиться?

Андрей Гайдуков: Последних дней 30 в СИЗО КГБ я просидел вместе с Игорем Васильевым, заместителем председателя Мингорисполкома. У него были проблемы со здоровьем, но его прессовали ещё больше, чем меня — требовали признания вины. Кажется, он так вину и не признал. Это чиновник, который работал на президента, попал за решётку, но всё равно постоянно говорил: "Президент разберётся". Судя по всему, они так и не разобрались. Потом я читал в газете, что его посадили. Были и другие интересные встречи, но этот человек был самый известный.

Фота: http://www.svaboda.by