“Закат белорусского образования”: падаем на уровень “стран Африки”?

Лицеи хотят закрыть, гимназии сокращают, учителей не хватает — слухи о падении уровня образования в Беларуси не исчезают из инфополя. На самом ли деле всё так плохо?

— О качестве белорусского образования можно судить только на основании объективного анализа, — рассказывает Еврорадио руководитель проекта “Народный учебник” Сергей Ольшевский. — Но даже по отчётам официальной структуры — республиканского мониторинга контроля качества — результаты, на мой взгляд, плачевные. Я читал рекомендации по результатам республиканской контрольной работы за предыдущий год. Там был вынесен интересный факт: 18,3% девятиклассников ошиблись при нахождении площади прямоугольника. Как вам такой результат? На мой взгляд, это очевидно свидетельствует о том, что с качеством что-то не то.

По годам процесс всё хуже и хуже. У детей проблемы с банальными устными вычислениями, которые в том числе нужны для успешного изучения математики.

А может быть, дело в детях, которые не хотят грызть гранит науки?

— Все дети, грубо говоря, рождаются с одинаковыми характеристиками, и у всех них есть одинаковые способности, — убеждён Сергей Ольшевский. — Все дети способны к той же математике при прочих равных условиях — тут мы не берём детей с особенностями развития. Все они успешны, вопрос только в том, как мы их учим, какие подходы и методы используем.

— Падение уровня образования можно прогнозировать и по той инициативе, которую  экс-министр образования Карпенко предложил пару лет назад, — считает переводчик и педагог Лявон Борщевский. — Мол, в гимназии не должно быть конкурса, брать туда кого захочешь, кто живёт в данном микрорайоне. Конечно, это и не только это приводит к понижению уровня образования.

Потеря лицеев — потеря элиты

Сокращение количества лицеев в Беларуси — это страшилка, или под такими слухами всё же есть фундамент?

— В новой редакции Кодекса об образовании есть незаметные изменения, которые могут привести к перепрофилированию и фактическому уничтожению лицеев, — говорит Сергей Ольшевский. — Это заключается в том, что в старой редакции чётко прописано, что лицей — это десятые-одиннадцатые классы, а в новой редакции эта формулировка исчезает.

А так ли нужны лицеи? Может быть, хватит школ и университетов?

— А насколько нам нужно иметь элитные компании, где делаются продукты высокого уровня? — задаёт встречный вопрос Сергей Ольшевский. — Лицеи — это десятые-одиннадцатые классы, где собирались лучшие из лучших, с ними целенаправленно велась работа. Из этих ребят получались высокомотивированные студенты, которых можно было вовлекать в научную деятельность, с которыми можно было работать дальше на высоком уровне. Это “штучный товар”, за которым охотятся многие университеты мира. Это будущая научная элита, которой не хватает для того, чтобы производить технологии, которые в дальнейшем могли бы продавать.

— Проблема заключается в том, что у нас “двухлетние” лицеи, — подчёркивает Лявон Борщевский. — Нигде в мире такого нет. За два года невозможно довести учеников, которые пришли из обычной школы, до нужного уровня. Лицей должен быть минимум трёхлетний, а лучше четырёхлетний. Могу сказать как преподаватель с сорокалетним стажем: за два года не успеешь сильно подтянуть ни математику, ни физику, ни гуманитарные науки.
 

Дефицит учителей

Наши собеседники уверены, что качество образования в Беларуси снижается. А хватает ли в учебных заведениях преподавателей, готовых работать в нынешней системе образования?

— Точными данными, к сожалению, сейчас не могу оперировать, я не в Беларуси. Но знаю, что много учителей работают на полторы и более ставки — для того, чтобы обеспечить себе достойный уровень заработной платы, — говорит автор “Народного учебника”. — На мой взгляд, это более чем подтверждение того, что учителей не хватает. Я бы вообще запретил работать больше чем на ставку в школе. Учитель должен иметь возможность отдохнуть, подготовиться к новому дню, а он через дополнительную ставку повышает уровень своей заработной платы. И это в том числе негативно сказывается и на качестве образовательного процесса.

— В Беларуси сделана ставка на то, что молодой специалист должен обязательно отработать после обучения, — считает Лявон Борщевский. — А если он при этом недоволен своим начальством, зарплатой, недоволен тем, что у него нет жилья, — пожалуйста, иди после отработки на все четыре стороны. А мы возьмём новых выпускников.

— Сегодня преподавателей с большим стажем стало гораздо меньше, чем было в 90-е годы. В учительской профессии стаж как раз имеет огромное значение, — подчёркивает Лявон Борщевский. — Каким бы ты ни был чудесным и талантливым, но пока ты не поработаешь определённое время с детьми, то ты не приобретёшь необходимых навыков и понимания аудитории, с которой ты работаешь. Педагоги, которые работают по три-пять лет, просто не доходят до своего уровня.

Кроме низких зарплат, есть ещё нюанс. Дирекция раздаёт наиболее лояльным и приближённым учителям — а таких случаев много — большую нагрузку, больше часов. Соответственно, они получают больше зарплату. Те, кто “обижены”, видят это и уходят из школы, ищут лучшую работу. Также в 90-е годы бумажная нагрузка на учителей была максимально снижена. Теперь учителя заставляют идти в дом к ученикам и чуть ли не заглядывать к ним в холодильник — а ведь это не их работа. События 2020–2021 годов раскрыли ещё и политическое давление в виде вынужденного рабства в избирательных комиссиях, где им нужно заниматься неизвестно чем. Всё это, мягко говоря, не улучшило уровень образования.

Если вдруг Минобр выбьет квоту на увеличенное в несколько раз финансирование, то куда его стоит направить?

— Финансирование должно идти на матбазу и зарплаты хорошим учителям, — убеждён переводчик. — Должна быть дифференциация не липовая, по примеру лояльности, а по реальным достижениям. К примеру, есть у преподавателя научные и методические публикации, есть ученики, которые побеждают в олимпиадах? Вот этот учитель и должен получать большую зарплату, независимо от того, дружит он с директором и заучем или нет.

Куда мы катимся?

Если предположить, что обстановка будет только ухудшаться, то по каким важнейшим государственным сферам ударит нынешняя ситуация с образованием?

— В первую очередь по высокотехнологичным сферам, — отвечает Сергей Ольшевский. — Там, где нужны специалисты высокого уровня, за которых сейчас конкурирует весь мир: IT и смежные отрасли в медицине и биологии. Как мне кажется, мы почему-то ориентируемся на рабочие профессии. Они, конечно, должны быть, но с учётом трендов на роботизацию и прочие вещи люди должны быть с другой квалификацией.

— Падение уровня образования отзовётся пугающими последствиями. Одна надежда на то, что даже в такой системе есть талантливые люди. К тому же пока ещё есть возможность получать образование за границей. Главное, чтобы эти люди не теряли связь с Беларусью и в будущем поучаствовали в её создании, — надеется Лявон Борщевский.

— Без образования очень сложно рассчитывать на прогресс в экономике. Важна генерация интеллектуального человеческого капитала и удержание талантов, — добавляет экс-кандидат в президенты, экономист Ярослав Романчук. — По качеству образования в разрезе других стран Беларусь сегодня находится между тридцатым и сороковым местом. Но если посмотреть на то, как наша страна сохраняет и удерживает таланты, то тут мы во второй сотне. Происходит выкидывание кадров за рубеж, потому что они с трудом находят себя в этой системе. Дальнейшая самореализация в бизнесе и не только там весьма проблематична.

Такое положение дел экономист связывает с политической обстановкой в Беларуси.

— Если белорусская система образования потеряет учительский потенциал на уровне средней школы и высшего образования, если по-прежнему будет происходить идеологизация и военизация системы высшего образования, то Беларусь медленно, но уверенно будет превращаться в, условно, африканские страны. Воспроизводство кадров, прежде всего физико-математической, инженерной школ, невозможно в ситуации, когда эти люди лишены базовых гражданских прав.

World of Tanks, EPAM и другие компании, которые входят в элиту мирового бизнеса, — это миру дала наша система образования. Но почему эти компании не в Беларуси? Потому что нет верховенства права, нет гражданских свобод и защиты прав собственности.

По мнению Ярослава Романчука, реформирование белорусской системы образования — это не возможная перспектива, а прямая необходимость.

— Чем быстрее образование станет частным, конкретным и открытым, тем быстрее оно достигнет мирового уровня, — утверждает экономист. — Речь не идёт о производстве “корочек” под лицензии Минобра, а полной автономии средней школы, о новых режимах финансирования и участии в управлении родителей и спонсоров.

Уже сегодня есть конкуренция сетевых университетов. Не выходя из дома можно учиться в Беркли, Гарварде или Сорбонне. Само понятие национального государственного образования уже не то, что было тридцать лет назад. Люди учатся в режиме “обучение всю жизнь”, когда нужно каждые пять-семь лет обновлять знания и даже менять специальность. Тут мы видим, что советская модель отстала так же, как и печатная машинка от компьютеров.