Сергей Пукст: Я никогда не стану успешным

Самый образованный музыкант Беларуси видит себя в оркестре Финберга и заставляет расти зрителя

ЕРБ: Сергей, в последнее время тебя слышно и не слышно. Что происходит на самом деле?

Сяргей Пукст(С.П.):   На самом деле я являюсь самым потенциальным артистом в Беларуси: у меня должен выйти сборник стихов, также альбом — правда, он должен был выйти ещё прошлым летом…Тем не менее…Также я принял участие в проекте “Хор художников”, суть которого заключается в том, что белорусские художники поют о разных физических теориях. Мозг проекта — Максим Таменьков, ему принадлежит идея и концепция. Я, частичный реализатор этой концепции, написал музыку и стихи… Проект основан на пяти теориях: множеств, струн, суперсиметрии, всего, и бонус-трек — исключительно теория всего. Всё это заставило меня погрузиться в совсем другой альтернативный мир, мир теоретической физики. Это был очень интересный опыт…

ЕРБ: Так что, художники действительно поют?

С.П.: Да, и поют отлично. У них есть хормейстер, я аккомпанирую на фортепиано, используем терминвокс…Мне очень понравилась эта работа. Давно я не работал с кем-то: была группа, вносившая свои предложения, однако каркас, который предлагал я, оставался неизменным. А Максим Таменьков меня “правил”, и “правил” очень жёстко. Я давно не был в роли человека, которого ограничивают в средствах…



ЕРБ: А что всё-таки сейчас происходит в твоей музыке?

С.П.: Я нахожусь в достаточно сложном процессе изменения концепции. Моя нынешняя концепция строится не столько на агрессивном панк-роке: мне интересно, чтобы группа играла железный неизменный каркас, и чтобы я вставлял, как сливы в пудинг, какие-то абсурдные аккорды. Сейчас я работаю над этим, и, соответственно, происходят изменения в моём понимании мира.



ЕРБ: Если попробовать проследить за твоим творческим путём, начиная со “Снов”, через нигилистический джаз и придя к сегодняшнему Пуксту, какой период собственного творчества тебе больше нравится?


С.П.: Времена изменились, необходимо определяться, становиться каким-то ЗНАКОМ. Я был ЗНАКОМ, когда работал на очень бесхитростном приёме “громко-тихо” и довольно специфично кричал, однако это делалось прежде всего ради того, чтобы непростую музыку, какой я пытаюсь её делать, продвинуть. А эпатаж — это средство, благодаря которому цель достигается быстрее всего. Делается такое “ОП” — и человек находится в шоковом состоянии. Сейчас технологически остаётся все то же, но меняется сама идея и посыл. Всё мое творчество всё время разламывалось и представляло собой погружение. Первый период — романтичный, светлый, юношеский, второй — период нигилистического джаза, когда ломались какие-то стандарты вроде “Yesterday”. Потом появилась более-менее моя музыка, которая, я надеюсь, увидит свет летом на альбоме “Pukstband”. Честно, самое зрелое на сегодня из того, что произошло в творчестве, — это моя группа…


С.П: И ещё скажу, что я, конечно, непозволительно медлительный. Люди пишут. Тот же Войтюшкевич в год "колбасит" по альбому. Однако дело в том, что мой творческий метод неудобен, по нему многое должно совпасть. Я не могу ни чем пожертвовать. Например, если схалтуришь в стихах, будешь чувствовать себя очень плохо...


ЕРБ: Ты сказал, что пришло время становиться “знаком” в музыке. Кто они — “знаки” в белорусской музыке? Те же “морсы” — “знак”?

С.П.: Да, “J-Moрс” — “знак”. Когда эта группа позиционировала себя псевдо-неформальной командой, я очень противоречиво относился к ней. Когда же они стали полноценным поп-коллективом — всё стало на свои места. Это хорошая FM-группа, единственная проблема которой — достаточно приблизительные тексты, что меня очень печалит…. “Потускневший графит”, например… То есть люди позволяют себе не очень грамотные вещи… У Войтюшкевича  достаточно приличная аудитория. “Ляписы” тоже группа-“знак”: манифест, лозунги и антиглобализм…Мне тоже надо было бы как-то закрепиться. В Беларуси меня почему-то относят к фрик-сцене. Хотя это очень странно. Я играю нормальную, живую музыку, где нет каких-то “уродств”, нет такой чтобы “слишком” работы в образе. Напротив, я стараюсь делать антиобраз и образ разрушать, чтобы через него как-то достучаться. Такая структуризация очень ограничивает музыку.


ЕРБ: Если возвратиться в прошлое и начинать свой путь творца сначала, что бы ты сделал прежде всего?

С.П: Я бы многие вещи пересмотрел и отнёсся бы к некоторым моментам очень прагматично. Именно в своей жизни. Как выяснилось на примере других людей — можно существовать за счёт музыки, как, например, группа “Безбилета” существует. Вот Виталик Артист создаёт музыку, только какую музыку он пишет — вот в чём вопрос! Он пишет музыку, которая нравится людям, то есть сколько там самого Виталика — надо спросить у него… Моя аудитория сейчас — это 40 человек. Это проверено точно. Я ничего не могу с этим поделать, и я никогда ничего с этим не сделаю. Квартирник — то место, куда эти люди приходят. Их может быть больше, однако это должна быть какая-то исключительная акция, вроде той, какую я делал с гипсом. Случилось так, что я сломал руку, а выяснилось, что это был пиар-ход… В “Граффити” был аншлаг…

ЕРБ: А тебе не кажется, что квартирник — это достаточно заезженная и не совсем актуальная сейчас форма музицирования? Не пора ли от неё отойти?

С.П.: Надо отходить от квартирника — кстати, очень дельное замечание. Квартирник хорош тогда, когда ты делаешь для 30-ти своих эксклюзивных поклонников очень частное мероприятие, и они с тобой общаются ближе, чем на концертах. И квартирник в таком виде, и пластинки, которые я раскрашиваю вручную — момент эксклюзивности, который должен быть на фоне массовой продукции или на фоне больших выступлений. Я вижу себя полностью нормально с оркестром Финберга. Я считаю, что было бы очень красиво, если бы я “орал” так, как я “ору”, и если бы это был оркестр и было событие, глобальное и сильное. Вот сейчас я собираюсь поехать на квартирник в Гомель. Я заказал себе очень интересный ремень для гитары, готовлю специальный альбом, который будет записываться сразу на страшную аудио-кассету. Это такой концептуальный шаг. Из каждого своего публичного появления я пытаюсь сделать незабываемый сувенир, поскольку эти появления происходят нечасто. Таким образом я оказываюсь  в ситуации, когда деньги являются не главными…


ЕРБ: То есть ты не хочешь зарабатывать музыкой?

С.П.: Очень хочу, однако ничего не получается. Поэтому приходится попросту получать удовольствие, развлекаться и делать очередное незабываемое событие… Я всегда был сам себе директором, и, конечно, не имею никакого навыка самопродвижения. Есть такая проблема. Как всё происходит? Я всё время езжу в Украину и в Россию. Там есть восторг очень небольшого количества людей. Но восторг, хорошие статьи и т.д. Люди покупали билеты, мы договорились на беспроцентный гонорар. Открытая абсолютно кухня, которую я не собираюсь скрывать. Я считаю, что если какие-то люди жаждут заниматься неформальным творчеством, жаждут делать то, что они делают, они должны быть подготовлены к тому, что вряд ли этого хотят люди вокруг них.



СП: Есть философия, что люди создают музыку для людей. На самом деле люди, когда создают музыку для людей — они становятся этими людьми, они перестают быть собой, они, по сути, себя убирают. То есть человек, пишущий музыку очень простую, должен быть очень простым человеком. Тогда он не испытывает никаких моральных проблем. Я, возможно, не исключаю, что я человек не очень сложный, но я испорченный. Моё мнение, что самое большое уважение к зрителям — это не когда ты даёшь то, что зритель хочет, а когда и даёшь ему то главное, что считаешь необходимым сказать. Например, ты пришёл к какому-то выводу в музыке и философии, и ты его сообщаешь, причём без каких-либо скидок, что зритель неподготовленный. Я веду объяснительные беседы, я пытаюсь как-то эффектно подать выступление, чтобы было максимально комфортно. Я, конечно, не создаю специальных неудобств, я создаю специальные удобства для того, чтобы именно то, что я хочу сказать, услышал зритель.

Я считаю, что это — настоящее уважение к зрителю, и это — настоящая музыка для зрителя, а не то, что считается популярной музыкой для людей. Сейчас существует одна проблема: есть психологический трюк, когда артист идентифицируется со зрителем — то есть хочет создать тот образ, с которым бы себя идентифицировал зритель. Таким образом артист опускается на уровень слушателя. Я ничего не хочу сказать об общем уровне слушателя, однако артист никогда не должен стремиться к этому уровню. Он должен всегда поднимать планку, чтобы зритель рос. Зритель всегда должен расти… Там, “я ромашка, порвалась моя тельняшка” — этого не должно быть, это плохо, этого нельзя делать. Я диктатор, поскольку считаю, что надо всё доводить до точки в эстетическом плане… Я никогда не буду иметь успеха. Нормально. Я к этому подготовлен…



ЕРБ: Твои движения в сторону философии сюрреализма — это результат хорошего воспитания и образования или интуитивно-интимные стремления?

С.П.: В сюрреализме в частности есть несколько воодушевляющих меня личностей — это люди-неудачники с точки зрения современной общественной философии. Это Андрей Платонов, которого я очень люблю и который не был при жизни чрезвычайно успешным человеком. Это художник Филонов. Телониус Монк, джазовый музыкант, группа "Pixies" — отличнейший коллектив, создающий абсолютно своеобразную музыку и атмосферу… Поэт Велимир Хлебников и художник Фрэнсис Бэкон, самый коммерчески успешный, конечно, из выше перечисленных… Если говорить о сюрреализме как направлении, то мне нравится эта свободная ассоциативность и в то же время какая-то внутренняя структура в фантазиях, существующих в некоторых сюрреалистических произведениях.



ЕРБ: Сергей, ты — один из самых образованных белорусских музыкантов… Не испытываешь ли иногда недостатка в образовании? Может есть желание получить ещё какую-то специальность, чтобы быть ещё более образованным?

С.П.: Учитывая наш с Максимом Томеньковым последний проект, я ощутил недостаток образования в точных науках. Теоретическую физику без теоретической базы постигнуть достаточно сложно. На самом деле, из-за количества образований у меня проблема в последовательности выполнения задач. То есть я занимаюсь живописью, делаю выставку, однако при этом уже неизвестно сколько времени не могу закончить альбом — собственно, главное дело своей жизни, музыкальное произведение, благодаря которому я считаюсь музыкантом всё ещё. Считаю, что мне необходимы, конечно, большая аналитичность и большее совершенство в достижении поставленных целей.

ЕРБ: Ты — подтверждение того, что талантливый человек талантлив во всём. О каких твоих талантах мы не знаем?

С.П.: Возможно, талант актёра. Он есть. Мне делали комплименты, и режиссёры в том числе… Но это талант не проявленный, хотя он мне, надеюсь, помогает на сцене…



ЕРБ: Ты работаешь музыкальным обозревателем в газете “СБ”… Рядом с тобой работает всем известный музыкальный критик Олег Климов. Не переходите ли вы друг другу дорогу?

С.П.: Не переходим: я рецензирую альбомы, а Климов занимается описанием ситуации шоу-бизнеса в целом как человек, знающий его изнутри, человек достаточно опытный, человек очень остроумный, кстати, человек, который съел собаку в музыкальной журналистике. Так получилось, что пригласили Олега Климова как очень интересного персонажа, и я очень рад, что мы работаем в одном издании.

ЕРБ: Влияет ли твоя обозревательская деятельность на собственное творчество?

С.П.: На самом деле это ничего не даёт, скорее забирает у творчества. Пока сядешь, пока напишешь — теряется много времени. В последнее время приходится писать про разные альбомы. Как сказал Михалков, “я вам скажу, что я люблю — и вы поймёте, что я ненавижу”. У меня была аналогичная философия в плане выбора объектов для обозрения, для исследования. Но сейчас она изменилась, и я понял, что для более полной картины я должен рассматривать все актуальные релизы и, независимо от того, нравятся они мне или нет, должен давать им оценку, и оценку не всегда хорошую.

Что касается влияния на моё творчество, так то, что я нахожусь в русле современной музыки, расширяет моё мировоззрение. Однако, к сожалению, почему-то принципиально нового, принципиально прорывного опять не слышно. Почему я вообще стал заниматься музыкой? Это было протестное занятие, потому что я не слышал того, что мне хотелось услышать. Музыка, которая мне нравится и которой мне хочется, вокруг меня почему-то нет. Это системная проблема и системная недоработка современной музыкальной культуры, потому что у Beatles, например, был шанс в 1966-м году закрыться и перестать играть концерты. У них была финансовая возможность не отыгрывать эти невероятно утомляющие концертные туры, а заниматься творчеством в чистом виде, что и принесло уникальный и неповторимый результат, повлиявший на всю окружающую музыку. Это музыка, которая была осмыслена… Может всё, что я говорю, ретроградно, однако воспринимать такую группу, например, как Muse, серьёзно я не могу в гармоничном и концептуальном плане. Потому что это очень скучно. Это абсолютно предсказуемая музыка, понятно, куда она идёт, понятно, куда она придёт...



ЕРБ: Периодически читаю твой ЖЖ… Зачем артисту ЖЖ? Неужели не хватает творчества для самовыражения?

С.П: ЖЖ — дело в некоторой степени обязательное, поскольку на сегодняшний день ЖЖ — необходимый технологический инструмент артиста. Вопрос в том, что когда я пишу что-то серьёзное, какие-то глубокие для себя вещи, на них, как правило, мало кто реагирует. Если же повесить вопрос вроде“когда вы начали свою сексуальную жизнь?” — у тебя будет 150 комментариев. Это понятно… К сожалению, общепсихологические трюки срабатывают и здесь тоже, и не всегда получается серьёзно поговорить, хоть и хочется…