Сергей Чалый: "Нам нужна большая девальвация, чем нашим соседям"

О причинах девальвации и о том, чем она откликнется, о том, стоило ли было на прошлой неделе покупать холодильники и плазменные панели, о том, произойдет ли вскоре деноминация, Еврорадио поговорило с экономистом Сергеем Чалым.

Сергей Чалый: “Помните, Ленин однажды сказал: “Формально всё правильно, но по сути надругательство!” Посмотрим, что было сделано: ограничение расходов бюджета. Бездефицитный бюджет сегодня и сейчас – это первое. Возвращение тарифной ставки первого разряда. Девальвация. Плюс письмо Нацбанка о создании Государственного института финансового развития – небанковской организации, которая должна реализовать государственную политику по кредитованию предприятий. Из всего, что есть, – единственный нормальный документ.

Смысл таков: если всё пересчитать, то для нормального экономиста всё выглядит так, как должно быть, так, как и стоило бы сделать. Но если берёшь каждый пункт по отдельности... Франкенштейн и братская могила! Делали разные люди: правая рука не знает, что делает левая... В результате вместо положительного эффекта от всех этих мер каждая дала только негативный результат”.

Что вынудило белорусские монетарные власти пойти на девальвацию?

Сергей Чалы: “Беларусь давно жила не по средствам. Причём, в принципе, есть страны, долгое время живущие не по средствам, но кризисов там не происходит. Потому что есть другие страны, готовые всё время кредитовать их. Пока Россия оплачивала такую нашу жизнь, всё было хорошо. Но с лета 2006 года у нас беспрерывно увеличивается дефицит платёжного баланса. Это и есть свидетельство того, что мы живём не по средствам”.

Если семья зарабатывает меньше, но расходует больше, она какое-то время может одалживать у соседей. Но однажды соседи скажут: “Стоп! Вопрос закрыт, время отдавать долг!” А отдавать можно тем, что есть в закромах, а именно золотовалютными резервами.

Так вот, в середине 2008 года у нас было золотовалютных резервов примерно на 5,5 миллиардов долларов, а в конце года – на три миллиарда. Держи мы такой курс ещё пару месяцев – проели бы всё, что было запасено”.

То есть девальвация была продиктована не только требованиями МВФ?

Сергей Чалый: “Коррекция курса. Это было неизбежно. Но вопрос вот в чём: я еще не видел никаких серьёзных расчётов насчёт того, почему именно 20%. Почему не 3%? Почему не... Разговаривать можно сколько угодно, но любая модель лучше, чем гадание”.

Вы считаете, что девальвировать рубль надо было на 80%?

Сергей Чалый: “Логика очень простая. Свидетельство того, что курс равновесный – отсутствие дефицита платёжного баланса. Если подсчитать с того времени, когда он начал образовываться, потенциал девальвации получится как раз 80%! И это позволило  бы нам только остановить потери золотовалютного запаса.

И ещё вот почему нам требуется более сильная девальвация, чем нашим соседям. Часто упоминают, что белорусская экономика в советские времена была сборочным цехом. Это означает высокую импортоёмкость нашей продукции. У нас на 1 рубль продукции примерно 45 копеек импорта! При падении курса рубля наши товары на внешних рынках делаются более конкурентоспособными, импорт делается более дорогим, он уменьшается, и за счёт этого исправляется баланс.

Поэтому, даже если принято решение о резкой девальвации, лучше сделать её с запасом. С перелётом! Пусть вы ослабите рубль немного больше, чем надо. Через какое-то время можно будет его укрепить, чтобы показать людям: этот уровень – последний. Этот уровень Нацбанк может удержать, а те, кто сразу бросился менять рубли на доллары, только потеряли деньги.

Что получилось у нас? Во-первых, создали панику. Ажиотажный спрос на доллары и сейчас не снят. Во-вторых, и цели не достигнуты! У нас на валютно-фондовой бирже до сих пор превышение спроса на доллары над предложением. Это точное свидетельство того, что 20% – недостаточно”.

Таким образом, повторная девальвация белорусского рубля неизбежна. Жаль, но вместе с ней наша валюта потеряет остатки доверия населения.

Сергей Чалый: “Знаете, здесь обмануть население можно только один раз. Если ещё один раз придётся это сделать... Тогда уже всё: о доверии к банковской системе, к национальной валюте можно забыть. Потому что люди помнят 1992 год, когда за один день можно было потерять всё. До сих пор помнят 1998 год. А это такая же тяжелая психологическая травма!”.

Получается, что единственный положительный итог девальвации – это полученный кредит МВФ?

Сергей Чалый: “Они дали даже на 500 миллионов больше, чем мы просили. У меня такое ощущение, что они дали кредит примерно с такими словами: “Вот вам больше, но теперь уже не просите. Мол, специально с запасом дадим, но больше не просите”.

Всё чаще вместе с девальвацией упоминают другое слово на “д”: деноминация! Произойдёт ли она в Беларуси?

Сергей Чалый: “Очевидно, что эти слухи абсолютно безосновательны. Во-первых, это большие расходы для государства. Переписать цены, напечатать новые деньги... Не имеет никакого смысла. Во-вторых, скорую деноминацию объясняли тем, что белорусский рубль случайно оказался близко к 1:100 к российскому. Но если бы стояла цель: провести деноминацию – зачем сначала было делать деноминацию 1:90, а после приходилось бы до 1:100? Сделали бы сразу 1:100 и перешли бы на российский рубль!”.

Девальвация и слухи о скорой деноминации спровоцировали ажиотаж в магазинах: за первые дни 2009 года люди купили в разы больше, чем в прошлом году...

Сергей Чалый: “Очевидно, что приобретать дорогие товары длительного спроса было совсем неправильно. Математика очень простая: если человек считает, что кризис будет развиваться дальше, вместо того, чтобы потратить деньги на что-то очень дорогое и не очень нужное, и “спасти” на этом 100-200 долларов, лучше их сберечь. Ведь если кризис будет длиться дальше, обязательно придёт такой день, когда эти 1000-2000 долларов, потраченные на плазменную панель, будут очень нужны.

Какие можно сделать выводы?

Сергей Чалый: “Девальвация прошла недостаточная. Она была проведена без каких-либо объяснений того, что будет дальше. Люди в этой ситуации готовы верить всему, чему угодно. Это очень опасная ситуация. Хуже любого кризиса – паника, потому что паническое поведение – неправильное всегда”.