С чем сталкиваются белорусы, переехавшие в Украину по политическим мотивам

Из-за политического кризиса в Беларуси уже больше года Украина — один из первых вариантов для спасения, который выбирают активисты, журналисты и все, кого преследует режим Александра Лукашенко. Если есть острая необходимость, можно быстро собрать вещи и пересечь границу: белорусам не нужна виза для въезда в Украину. Более того, у них есть целых 180 дней вместо 90, как у других иностранцев, чтобы найти возможности остаться здесь дольше, если нужно. 

Украина декларирует, что создает благоприятные условия для нуждающихся в помощи белорусов — однако на деле все не так просто.

В последние годы из-за усиления политических репрессий против оппозиционно настроенных россиян, более массово прибывают в Украину и граждане РФ — в надежде получить убежище, гражданство или временный вид на жительство. И тоже сталкиваются с трудностями. Например, миграционная политика Украины позволяет экстрадировать по запросу России обвиняемых на родине активистов — даже по сфабрикованным статьям.

Какие варианты легализации в Украине есть у политических иммигрантов, что мешает им это делать и что стоило бы усовершенствовать в национальном законодательстве, чтобы создать лучшие условия для спасающихся от преследований и репрессий на родине, — выясняло hromadske.

Бумажка, которая мало что решает

Белорус Виталий Макаренко живет во Львове. Сейчас он официально может называть себя беженцем: не прошло и месяца, как он получил соответствующий документ, удостоверяющий его новый статус. В Беларуси он с 1990-х занимался оппозиционной деятельностью, но решение покинуть страну принял в апреле этого года.

"17 апреля в СМИ появилась информация, что были арестованы первые так называемые фигуранты дела о “государственном перевороте”. Поскольку я был на стримах вместе с ними [речь идет о видеоконференциях, где, по версии белорусских силовиков, активисты обсуждали план “переворота”. — Ред.], подумал, что, наверное, и меня могут привлечь к ответственности. Несколько дней я размышлял, но вскоре решил все-таки уехать. Я прилетел во Львов. А уже в конце апреля состоялась пресс-конференция КГБ и Генеральной прокуратуры Беларуси, где говорилось, что я тоже являюсь подозреваемым в этом деле", — рассказывает Виталий.

В тот же день он подал заявление в Государственную миграционную службу Украины о получении защиты, то есть попросил политического убежища. После двух собеседований 10 июня его документы были официально приняты к рассмотрению, а в конце ноября поступило подтверждение о предоставлении статуса беженца. Виталий говорит, что никаких проблем у него не было, он только несколько раз звонил в ГМСУ, уточнял, на каком этапе его дело. Единственное: удивился, когда в подтверждении увидел дату принятия решения — 11 октября, то есть полтора месяца ГМСУ почему-то не сообщала о результате.

Виталий получил статус беженца, но случается это довольно редко. Статус беженца, согласно Конвенции ООН от 1951 года, предоставляется тем, у кого есть обоснованные опасения по поводу преследований из-за религиозных, политических или других убеждений на родине, и должен реально защищать их. Защита состоит, например, в том, что получив статус беженца, человек не может быть экстрадирован по запросу страны, где его хотят судить. Правозащитники советуют подаваться на беженство только в таких сложных обстоятельствах — если есть запрос на экстрадицию или если человек пересек границу нелегально.

В то же время, есть и ряд проблем и нюансов, связанных с этим статусом в Украине, поэтому он довольно непопулярный. В ответе на запрос hromadske ГМСУ сообщила, что за 11 месяцев 2021 года с запросом о предоставлении убежища или дополнительной защитой обратились 104 белоруса (отказали только одному, 10 получили статус, а большинство заявлений еще находятся на рассмотрении) и 78 россиян (отказ получили 17, 10 получили статус беженца). Для сравнения: постоянный или временный вид жительство в этом году выдали 4 379 белорусам и 13 377 россиянам. В то же время, в ведомстве подчеркнули: сбор статистической информации о причинах отказов в оформлении документов не осуществляется.

Причина небольшого спроса на оформление статуса беженца понятна. Во-первых, человек временно остается без паспорта, а многие белорусы стремятся сохранить его в надежде вернуться домой, когда власть изменится. Ожидая решения о предоставлении убежища, человек сдает свой паспорт в ГМСУ, а получает только справку, которая это удостоверяет. Но в то же время он не теряет свое гражданство.

Во-вторых, процедура получения статуса беженца в Украине довольно длительная. Человек может ожидать окончательного ответа от ГМСУ месяцами, а то и годами — и все это время он живет без главного документа, удостоверяющего личность, то есть довольно ограничен в правах. А значит, есть проблема с тем, чтобы открыть банковский счет, устроиться на официальную работу или, например, обратиться в государственную поликлинику.

"До подачи на получение статуса беженца у меня уже был временный вид на жительство в Украине до 14 декабря этого года [его удалось без проблем получить, так как жена Виталия — украинка. — Ред.] и паспорт гражданина Беларуси. Когда я подался на беженство, эти документы у меня изъяли и выдали справку о том, что они находятся в ГМСУ, а документ, который у меня был и удостоверяет мою личность, — это справка об обращении за защитой. Неудобство в том, что ее нет в перечне документов на сайте Helsi [украинский сервис записи к врачам и хранения медицинских данных. — Ред.], и она не является основанием для выдачи мне идентификационного номера [выдается налоговой службой. — Ред.]", — говорит Виталий.

В то же время он уточняет: у него на руках также была нотариально заверенная копия белорусского паспорта и копия временного вида на жительство в Украине. А с этим набором можно было и обращаться в банк, и вакцинироваться от коронавируса:

"Для меня не стоял вопрос получения статуса беженца, который даст право находиться в Украине. Это был скорее принципиальный момент — признание своего реального статуса, потому что я на самом деле являюсь политическим беженцем, меня преследуют в Беларуси по политическим мотивам и мне грозит реальная опасность. Кроме того, это должно продемонстрировать признание Украиной, что в Беларуси есть политические репрессии, но нет справедливого следствия и суда".

Почему политиммигрантам сложно получить убежище?

Еще одна проблема со статусом беженца в Украине состоит в том, что получить его довольно сложно, и критерии — кому его предоставляют, а кому нет — не до конца понятны. В этом на себе убедился Алексей Ветров, активный участник оппозиционных митингов в России, который в 2014 году приехал в Украину искать убежища. Это сделать не удалось, и Ветров "завис" в Украине на шесть лет. Он говорит, что выбрал именно эту страну, потому что тут случился Майдан. 

"К тому же началась война, и в таких условиях хотелось находиться на правильной стороне", — рассказывает Алексей.

В Украине он подал заявление о политическом убежище. Через три месяца получил отказ: ГМСУ не хватало оснований для предоставления ему статуса беженца.

По словам Алексея, складывалось впечатление, что украинские госорганы совершенно серьезно воспринимали Россию как "нормальную демократическую страну с нормальной конституцией, которая ни с кем не воюет и где никого не сажают по политическим мотивам". Относительно последнего, кстати, есть определенная горькая ирония: как заявляла в 2016 году Уполномоченная по правам человека в России Татьяна Москалькова, политзаключенных в России нет, потому что в Уголовном кодексе РФ нет "политических" статей.

В конце 2015 года у Алексея больше не было никаких юридических обоснований, чтобы оставаться в Украине. Он какое-то время задержался здесь благодаря тому, что получил защиту ООН: киевский офис Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев признал его статус. Но документ не давал права официально трудоустроиться, арендовать жилье.

"Я просто бомжевал", — говорит он.

На момент нашего разговора Алексей уже больше года живет во Франции. Туда он попал благодаря ООН: после нескольких лет поисков соответствующего предложения Франция согласилась его принять. Сейчас он официально имеет статус беженца там, а также вид на жительство, проживает в социальной квартире, получает финансовую поддержку от правительства страны и учит французский язык, который даст ему право на дальнейшее трудоустройство. Сложно сравнивать этот набор с предложенными опциями в Украине — по крайней мере, ни финансовой помощью, ни жильем это государство беженцев не обеспечивает. Да и безопасность тоже гарантирует далеко не всегда.

Безопасность, которую никто не обещает

Алексей Скорбач — известный в Украине адвокат: раньше он работал в Государственном комитете по делам национальностей и религий, затем в только что созданной ГМСУ, а теперь предоставляет юридическую защиту иностранцам, которые ищут убежище в Украине.

В разговоре с hromadske он отмечает принципиальный момент — Украина не очень готова идти навстречу политическим беженцам. Дело в том, что в Украине не изучаются фактические основания обвинений, выдвинутые на родине искателям убежища, только озвученные юридические нормы. Условно: человека за участие в митингах в России судят по статьям "хулиганство" или "экстремизм", и даже если это обвинение сфабриковано — для Украины он тоже преступник.

"Поэтому Генпрокуратура Украины и суды могут массово принимать решение об экстрадиции таких людей", — говорит Скорбач. 

В европейских странах в соответствии со статьей 3 Европейской конвенции о выдаче правонарушителей за политическое преступление выдать человека невозможно. Однако украинская прокуратура говорит: мол, мы не видим здесь статьи 3 Конвенции.

"Более того: ее почти не применяют, зато обращаются к Минской конвенции о правовой помощи СНГ, которая уже является архаизмом", — говорит Скорбач.

По сути, это свидетельствует о том, что сотрудничество между правоохранителями Украины, Беларуси и России продолжается — как бы это ни противоречило здравому смыслу и реалистичной картине нынешних двусторонних отношений.

В отношении белорусов история очень похожа, рассказывает hromadske координатор кампании #BelarusWatch Центра гражданских свобод Сергей Прохоров. По состоянию на середину 2021 года ГМСУ сообщала правозащитникам о 16 белорусах, выдворенных с территории Украины в Беларусь или в третьи страны за полгода. До конца точно не ясно, что это за люди, пока нет четкого фильтра, кого можно высылать, а кого нет.

"С одной стороны, Украина тщательно анализирует все запросы, которые приходят сейчас из Беларуси. Но если пришел какой-то запрос в Офис генпрокурора Украины, связанный с тем, что белорус совершил какое-нибудь уголовное правонарушение, и в украинском законодательстве есть подобная статья, согласно Минским соглашениям Украина обязана реагировать и предоставить какую-либо информацию. Повально такой истории пока нет, чтобы уже было множество запросов от белорусского КГБ или от прокуратуры относительно политических активистов, на которых фабрикуют такие дела, а Украина их массово высылала. Однако формально и законодательно такая ситуация существует", — говорит правозащитник.

Какие еще есть опции легализоваться, кроме беженства

Белорусы, которые приезжают в Украину и не претендуют на беженство, могут оставаться в стране дольше других иностранцев. В прошлом году норму, действующую для всех — 90 дней, Кабинет Министров Украины своим постановлением увеличил до 180 дней. По идее, до конца этого года это постановление будет продлено (или срок его действия завершится в декабре).

С одной стороны, это хорошая инициатива, потому что в любом случае у белорусов теперь есть больше времени, чтобы сориентироваться на новом месте. С другой — суммарно в году остались те же полгода, которые гражданин Беларуси может провести в Украине, то есть количественно особо ничего не изменилось.

Когда этот срок подходит к концу, человек, чтобы не быть депортированным, должен решить, что делать дальше — покинуть Украину и вернуться домой (что, разумеется, для большинства — не вариант), или ехать дальше в Европу и легализоваться там, или же искать способы остаться в Украине.

Последний вариант предполагает надлежащее обоснование: почему человек хочет получить временный или постоянный вид на жительство в Украине? В законе "О правовом статусе иностранцев и лиц без гражданства" для этого перечислены 13 оснований, в том числе трудоустройство, волонтерство, проповедь религиозных вероучений, воссоединение с семьей и т.д. Едва ли не самая сложная история — с трудоустройством.

Главная сложность в том, что работодатель обязан гарантировать иностранному работнику заработную плату на сумму не менее 10 минимальных, то есть 60 тысяч грн ($2186). Таким уровнем зарплаты могли бы похвастаться, прежде всего, занятые в сфере ІТ, но вот ирония: для таких работников как раз действует упрощенная процедура получения вида на жительство. Да и большинство новоприбывших — это не ІТ-специалисты. К тому же работодатель должен обосновать, почему он не нашел украинца на эту должность. Журналисты же пытаются получить разрешения на проживание и работу как иностранные корреспонденты, хотя с этим тоже могут быть трудности.

Еще один вариант — едва ли не самый распространенный среди белорусов — устраиваться в неправительственную организацию на волонтерских началах и получать вид на жительство на этой основе. Впрочем, организация должна находиться в утвержденном правительством списке и, разумеется, согласиться поддержать просителя. Спрос достаточно велик, и порой найти соответствующую организацию (действительно волонтерскую и честную) непросто.

"Когда подходили к концу мои 180 дней в Украине, я написала в своем Instagram, что ищу какие-то варианты легализации. Мне просто повезло, потому что мне внезапно написал какой-то мужчина из организации “Восток-SOS”, что он может мне помочь. Я спросила его: что по чем? На тот момент я узнала, что любая помощь, будь то фейковое волонтерство или фиктивный брак — это платные услуги. И эти деньги зачастую неподъемны для нас. Расценки были от $500 до $1,5 тысяч. Но он сказал: нет, все это бесплатно, ничего не нужно", — рассказывает Таисия. Весной, когда белорусские спецслужбы начали атаку на ее бизнес, она вынуждена была оставить свое дело и маленького сына и перебраться в Киев.

Только частное предпринимательство, или Как выжить волонтеру

Сергею, другому белорусскому активисту, повезло меньше. Чуть больше полугода назад он должен был покинуть Беларусь, когда ему начали пачками приходить повестки в суд и Комитет госконтроля. Он собрал вещи, приехал в аэропорт и на месте купил билет в Украину. Здесь планировал легализоваться также через волонтерскую организацию — но не успел, и сейчас живет здесь как нелегальный мигрант.

"Я вроде бы уже нашел настоящую нормальную волонтерскую организацию, разобрался, что нужно делать, но пока собирал документы, мои сроки истекли. В том, что касается ГМСУ есть нюанс: они рассматривают заявление на получение вида на жительство в течение 15 рабочих дней (то есть не менее 21 календарного), и подаваться нужно с запасом. Мне сначала казалось, что я успеваю, а потом выяснилось, что нужных 15 дней у меня уже нет — их всего 13 или 12. Тут уже и волонтерская организация сказала: извините, мы вам помочь не можем. И я оказался в ситуации, когда не знаю, что мне делать — ехать обратно или выезжать куда-то еще", — рассказывает Сергей. По его словам, точного ответа, что ему делать, не знают даже в миграционной службе.

Независимо от того, действительно ли человек волонтерит в какой-либо организации, или это только формальное, зато легальное основание для получения вида на жительство, рано или поздно он предстанет перед вопросом: на что жить? И хотя вид на жительство дает право законно оставаться в стране, он не дает права официально трудоустроиться, ведь волонтерство, благодаря которому он был выдан — это неприбыльная деятельность. Координатор созданной в Украине правозащитной инициативы Free Belarus Center Полина Бродик отмечает: все же один вариант есть.

"Хотя легально работать в штате человек не может, ведь волонтерство не предполагает вообще какого-либо коммерческого взаимодействия, можно открыть ФЛП [физическое лицо-предприниматель. — Ред.]. Это как раз возможная лазейка, хотя она не очень соотносится с понятием волонтерства. В то же время, не все хотят оформлять ФЛП: будем откровенны, белорусы привыкли к очень забюрократизированному и строгому учету юридических лиц. И многим это кажется невероятным бременем и слишком сложным механизмом, чтобы здесь начать работать. Важно понимать также, что ФЛП — это не официальное трудоустройство и само по себе не может быть основанием для выдачи вида на жительство".

Впрочем, скоро и опция с волонтерством может стать не всем доступным вариантом легализации. Минсоцполитики разработало законопроект №4521, одобрение которого парламентом усложнит общественным организациям процедуру привлечения волонтеров из других государств. Авторы проекта объясняют: это нужно для того, чтобы предотвратить фиктивную волонтерскую деятельность, которую граждане других государств якобы используют для получения вида на жительство в Украине.

"Здесь понятна мотивация силовых ведомств, конечно: они переживают, что под видом волонтеров могут легализоваться агенты ФСБ, ГРУ, КГБ и т.д., но это не отменяет того, что это создаст проблему для тех белорусов, которые хотят здесь легализоваться, приносить деньги в экономику этой страны и для которых это остается по сути единственной возможностью. Правозащитники сейчас работают над компромиссным вариантом документа, чтобы он и отвечал национальной безопасности Украины, и не создавал новых проблем для политических иммигрантов", — говорит Сергей Прохоров.

"Просто Илья, а не Илья Евгеньевич"

Большинство героев этого материала на вопрос, какое отношение они чувствовали к себе со стороны украинской миграционной службы, отвечали: вполне дружелюбное. Большинство не испытывали каких-либо предубеждений к себе, в то же время отмечали, что служба работает довольно медленно, и зачастую там не могут проконсультировать по базовым вопросам, которые беспокоят иностранцев. Также в отделениях часто слишком большие очереди, так что на поход за документом или консультацией приходится тратить кучу времени.

Илья Косыгин, журналист российского издания "Довод" рассказывает, что его намерениям вовремя легализоваться в Украине, помешала мелкая ошибка в документах, которую заметили в ГМСУ и заставили исправлять.

"Я сделал нотариально заверенный перевод паспорта с русского языка на украинский. В графе “имя” было написано “Илья Евгеньевич”. А мне сказали, что нужно было делать перевод паспорта с английского языка на украинский. И в графе “имя” должно быть просто “Илья”, а не “Илья Евгеньевич”".

Журналисту пришлось не только исправлять ошибку, но и продлевать срок пребывания в Украине, чтобы это сделать. Это отдельная дополнительная процедура, для которой в миграционную службу пришлось пригласить представителя волонтерской организации, благодаря которому Илья может получить вид на жительство, и владельца квартиры, где россиянин сейчас живет. Оба написали гарантийные письма о том, что они обеспечивают его пребывание в Украине. При этом за каждую процедуру пришлось платить таможенную пошлину: 130 грн ($4,7) за продление сроков, по тысяче гривен ($36,4) за каждую подачу документов.

"Если у человека с документами все в порядке, миграционная служба идет навстречу всем белорусам, и вопросов, как правило, не возникает. Если есть отсрочки, ГМСУ все же пытается всеми силами продемонстрировать, что она идет навстречу даже в каких-то противоречивых моментах: мол, заплати штраф — и подавайся нормально. Но понятно, если у человека нет надлежащих оснований, ГМСУ даже если бы хотела, не может ему помочь", — добавляет Сергей Прохоров.

Если все так непросто — почему же тогда Украина?

У Таисии из Беларуси, которой удалось успешно получить временный вид на жительство на основе волонтерства, еще открыта годовая гуманитарная польская виза — ее она получила через посольство Польши в Киеве. В то же время, говорит она, еще не решила, покидать ли Украину или оставаться здесь.

"Поляки говорят: приезжайте, работайте у нас, но все равно они относятся к нам, как к мигрантам. А Украина — это что-то свое, родное, здесь мы как дома", — отмечает девушка. Культурная и ментальная близость — одна из главных мотиваций, почему белорусы и россияне выбирают местом бегства именно Украину.

"Важно отсутствие языкового барьера, простота въезда и переезда, культурная близость. И мы относимся к плюс-минус одному и тому же бюрократическому пространству, представляем, как работают поликлиники, как устроено оформление документов, школы и т.д. У многих здесь еще родственники и друзья есть", — отмечает Полина Бродик.

Сергей Прохоров добавляет, что радует и отношение украинцев, которые озабочены судьбой белорусов, готовы помогать, идти навстречу.

"Другая причина связана с юридическими моментами. У нас с Украиной безвизовый режим. А чтобы белорусу оформить ту же гуманитарную визу в Польшу или Литву, есть два варианта: ему либо надо обращаться в визовый центр, который — еще вопрос — работает ли нормально, либо сразу ехать на границу, где есть риск, что пограничники начнут задавать лишние вопросы: почему едете в Польшу или Литву — вы там убежище хотите попросить? То, что человек едет без визы с намерением получить гуманитарную визу на границе уже вызывает подозрения, и есть вероятность, что белорусские пограничники могут его задержать. На гуманитарную визу подавать документы внутри страны люди тоже боятся, потому что это привлекает внимание силовиков", — объясняет правозащитник.

Так что в случае с Украиной человек может просто сказать, что едет к друзьям, в санаторий и тому подобное. Если на него еще не заведено ни одного уголовного дела, в базе белорусских пограничников его еще нет и за ним только следят, это тоже вопрос безопасности. Еще важный момент — отсутствие визового режима, не предполагающего наличия дополнительных документов. Конечно, есть еще некоторые ограничения внутри Беларуси: человек должен иметь причину выезда. Но эта проблема решается тем, что человек оформляет путевку на лечение в украинском санатории. Основанием также может быть получение образования, трудоустройство, похороны родственников и т.д.

"Белорусы часто оказываются в ситуации, когда через знакомых или иным способом узнают, что уже завтра их, например, могут задержать. Буквально за два-три часа человек собирает какой-то рюкзак с вещами и должен прямо здесь и сейчас куда-то ехать. В Польшу и Литву нужна виза, Россия сейчас, разумеется, не вариант, потому что там то же самое плюс-минус, что и в Беларуси — остается Украина", — говорит Сергей Прохоров.

Все для людей

Что нужно, чтобы украинская миграционная политика стала более благоприятной для тех, кто действительно нуждается в помощи и защите из-за политических преследований на родине?

"Прежде всего, нужно отказаться от Минской конвенции по выдаче правонарушителей (это решение может принять парламент по рекомендации президента, правительства или по собственной инициативе). Пересмотреть полностью политику в отношении Беларуси и России — и принимать решения на основании этого. Сначала должны прислушиваться к тому, что рассказывает человек, а потом уже — что говорят правоохранители соседних государств. Стоит полностью менять политику по экстрадиции в РФ и РБ, чтобы она была более лояльной и учитывала политические преследования", — отмечает Алексей Скорбач.

Руководитель службы правовой помощи Free Belarus Center Владимир Жбанков говорит: важна также последовательность в принятии решений и наличие миграционной политики как таковой. Сейчас в законодательстве недостаточно четко артикулировано, каких именно мигрантов Украина готова принимать, каких нет, и как она это мотивирует. В то же время он считает шагом в правильном направлении недавнее принятие Верховной Радой во втором чтении законопроекта об упрощении выдачи гражданства воевавшим на Донбассе иностранцам.

"Есть еще критерии, связанные с правовой определенностью. Если человек открывает правовую норму, ему должно быть понятно, как она действует и что предполагает. Не следует забывать и о стандартах, связанных с гуманитарной частью, соблюдением элементарных прав и свобод. Начиная с права на человеческое достоинство, заканчивая обязательствами по обеспечению безопасности. Здесь следует смотреть на опыт европейских стран, работающих с миграционной проблемой уже многие столетия, и ориентироваться на базовые договоры о правах человека. И помнить, что формализм и гуманизм — вещи несовместимые", — говорит эксперт.

Белорусские правозащитники отмечают три наиболее важных момента. Первое — уменьшение зарплатного порога, чтобы трудоустройство стало реалистичным мотивом получения вида на жительство для иностранцев. Второе — увеличение сроков пребывания в стране с полугода (для белорусов, для других — всего три месяца) до почти года, как это сделали, например, в Грузии. Причем там разрешено покинуть страну только на день, а потом иностранцу можно снова спокойно жить целый год. Третье — дополнительные возможности для легализации, например, предоставление статуса временной защиты.

"Если дополнительная защита или статус беженца предусматривают полную процедуру длительностью до одного года с проверкой всех обстоятельств, то временная защита — нет. Ее можно применять, когда происходят массовые нарушения прав человека или глобальные экологические катастрофы. Скажем, как было во время войны в Сирии, когда Турция принимала по 100 тысяч человек за одну ночь. Она не предусматривает каких-либо дополнительных процедур, то есть сам факт обращения человека из этой страны уже является основанием для выдачи ему документа, не разбираясь, в чем причина", — объясняет Алексей Скорбач.

Это одна из доступных опций защиты, которая прописана в украинском законодательстве, однако она никогда не используется, потому что нет механизма ее реализации. Особенность состоит в том, что случаи предоставления этого статуса не предполагают индивидуального рассмотрения. Однако подпадает ли под толкование "массового нарушения прав человека" ситуация в Беларуси или России, пока сказать сложно.

Еще один вариант, который обсуждают правозащитники, — введение в Украине какой-либо альтернативы гуманитарной визе, действующей для белорусов, например, в Польше. Она позволяет находиться на территории страны в течение года, а также свободно и официально трудоустроиться.

При поддержке "Медиасети"