Что обозначает для Козулина "стать на путь исправления"?
На днях дочь Александра Козулина Юля получила ответ на свою просьбу о смягчении наказания для отца. Согласно ответу начальника колонии “Витьба-3”, сделать это невозможно, потому что политик “не стал на путь исправления”. Еврорадио решило узнать у бывших политзаключенных, какой смысл руководство исправительных учреждений вкладывает в такую формулировку отказа. По словам бывшего политзаключенного Павла Северинца, даже отсутствие у заключенного взысканий от администрации колонии за нарушение дисциплины либо стахановское выполнение рабочих норм в случае с “политическими” большой роли для освобождения или смягчения наказания не имеют. От них ждут только покаяния.
Павел Северинец: “Покаяться перед действующим режимом, признать себя сломанным, сдаться. Ни хорошее поведение, ни хорошее выполнение каких-то рабочих норм не учитываются в случае с политическими. Тут исправление подразумевает сдачу”.
Политик рассказал Еврорадио, что и ему предлагали написать “покаянный” лист на имя президента. Но даже его отказ это делать не помешал освободить политзаключенного, когда на Беларусь усилилось внешнее давление.
Павел Северинец: “Мне предлагали покаяться – я отказался. И буквально через месяц изменилась внешнеполитическая обстановка, начались переговоры с Соединенными Штатами, и я был освобожден. Совсем с другой формулировкой – за примерное поведение и так далее. Поэтому и Козулин может быть освобожден. Тут многое зависит от международной обстановки”.
То, что администрация колонии прежде всего ожидает от политзаключенных раскаяния в совершенном, подтвердил и еще один бывший политический заключенный – Николай Статкевич. Правда, уточнил, что когда освободить кого-то захотят, то на отсутствие покаяния внимания не обращают.
Николай Статкевич: “Есть один пункт, на который обычно смыкают глаза, если хотят освободить, а если не хотят освободить, то его тянут навер -- это отношение к совершенному. Это означает, что политзаключенный должен раскаяться. Так казать, осознал. Я не знаю ни одного политзаключенного, который бы “осознал”. Но, если надо освободить, на это не обращают внимания”.
А чтобы возникла нужда в освобождении, говорит политик, необходимо сильное внешнее политическо-экономичное давление. Одно сложно – в случае с Козулиным большую роль играет факт личной обиды Лукашенко на него.
Николай Статкевич: “У нас страна закрытая, экономика не сильная и очень зависимая от внешних факторов. Если такие факторы сложатся, то его выпустят. Но на Козулине очень сильный личный фактор. Александр Григорьевич -- очень обидчивый человек. А тут человек получает удостоверение и говорит такое! То, что привык говорить один Лукашенко. Безусловно, он простить этого не может, и чтобы он примирился с тем, что Козулин выйдет, надо, чтобы возникли такие внешние обстоятельства, что ему бы деваться не было куда”.
Согласился с тем, что все в случае с Козулиным зависит от решения Лукашенко, а не какого-то “становления на путь исправления”, и еще один бывший политзаключенный Михаил Маринич.
Михаил Маринич: “Отмашка Лукашенко. Не более не менее. Только он является тормозом, что заключенный находится за решеткой. О чем может просить Козулин, какого прощения? Точно как и Маринич – за какие грехи во время нахождения в тюрьме я должен был просить? И поэтому здесь моральная сторона целиком за Козулиным”.
И согласился, что освобождение Козулина во многом зависит от усиления внешнего давления на белорусские власти.
А по словам бывшего заключенного Валерия Левоневского, по мнению администрации заключенный тогда “становится на путь исправления”, когда начинает с ней сотрудничать и доносить на сокамерников.
Валерий Левоневский: “На путь исправления, по мнению администрации, становятся те лица, которые начинают сотрудничать с администрацией либо которые “стучат” на своих знакомых, или согласные сотрудничать на других направлениях. Это выражение о пути исправления связано с нежеланием освобождать Козулина либо смягчать его наказание”.
По словам политика, в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом принимать решение о смягчении наказания либо досрочном освобождении должна не администрация колонии, а суд. Мнение администрации об исправлении может только учитываться либо нет. Поэтому, говорит, за всем стоит только нежелание властей пока освобождать политика. По его мнению, Козулина держат за решеткой в качестве заложника для будущего торга с Западом.
Павел Северинец: “Покаяться перед действующим режимом, признать себя сломанным, сдаться. Ни хорошее поведение, ни хорошее выполнение каких-то рабочих норм не учитываются в случае с политическими. Тут исправление подразумевает сдачу”.
Политик рассказал Еврорадио, что и ему предлагали написать “покаянный” лист на имя президента. Но даже его отказ это делать не помешал освободить политзаключенного, когда на Беларусь усилилось внешнее давление.
Павел Северинец: “Мне предлагали покаяться – я отказался. И буквально через месяц изменилась внешнеполитическая обстановка, начались переговоры с Соединенными Штатами, и я был освобожден. Совсем с другой формулировкой – за примерное поведение и так далее. Поэтому и Козулин может быть освобожден. Тут многое зависит от международной обстановки”.
То, что администрация колонии прежде всего ожидает от политзаключенных раскаяния в совершенном, подтвердил и еще один бывший политический заключенный – Николай Статкевич. Правда, уточнил, что когда освободить кого-то захотят, то на отсутствие покаяния внимания не обращают.
Николай Статкевич: “Есть один пункт, на который обычно смыкают глаза, если хотят освободить, а если не хотят освободить, то его тянут навер -- это отношение к совершенному. Это означает, что политзаключенный должен раскаяться. Так казать, осознал. Я не знаю ни одного политзаключенного, который бы “осознал”. Но, если надо освободить, на это не обращают внимания”.
А чтобы возникла нужда в освобождении, говорит политик, необходимо сильное внешнее политическо-экономичное давление. Одно сложно – в случае с Козулиным большую роль играет факт личной обиды Лукашенко на него.
Николай Статкевич: “У нас страна закрытая, экономика не сильная и очень зависимая от внешних факторов. Если такие факторы сложатся, то его выпустят. Но на Козулине очень сильный личный фактор. Александр Григорьевич -- очень обидчивый человек. А тут человек получает удостоверение и говорит такое! То, что привык говорить один Лукашенко. Безусловно, он простить этого не может, и чтобы он примирился с тем, что Козулин выйдет, надо, чтобы возникли такие внешние обстоятельства, что ему бы деваться не было куда”.
Согласился с тем, что все в случае с Козулиным зависит от решения Лукашенко, а не какого-то “становления на путь исправления”, и еще один бывший политзаключенный Михаил Маринич.
Михаил Маринич: “Отмашка Лукашенко. Не более не менее. Только он является тормозом, что заключенный находится за решеткой. О чем может просить Козулин, какого прощения? Точно как и Маринич – за какие грехи во время нахождения в тюрьме я должен был просить? И поэтому здесь моральная сторона целиком за Козулиным”.
И согласился, что освобождение Козулина во многом зависит от усиления внешнего давления на белорусские власти.
А по словам бывшего заключенного Валерия Левоневского, по мнению администрации заключенный тогда “становится на путь исправления”, когда начинает с ней сотрудничать и доносить на сокамерников.
Валерий Левоневский: “На путь исправления, по мнению администрации, становятся те лица, которые начинают сотрудничать с администрацией либо которые “стучат” на своих знакомых, или согласные сотрудничать на других направлениях. Это выражение о пути исправления связано с нежеланием освобождать Козулина либо смягчать его наказание”.
По словам политика, в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом принимать решение о смягчении наказания либо досрочном освобождении должна не администрация колонии, а суд. Мнение администрации об исправлении может только учитываться либо нет. Поэтому, говорит, за всем стоит только нежелание властей пока освобождать политика. По его мнению, Козулина держат за решеткой в качестве заложника для будущего торга с Западом.
