Бабарико и другие политзаключённые. Как реагировать на ужасы из тюрьмы

02/05/2023 - 18:06

В Беларуси продолжаются репрессии / Еврорадио

В Беларуси продолжаются репрессии / Еврорадио

“Своими переживаниями делятся даже незнакомые мне белорусы”, — рассказывает Еврорадио психолог Наталья Скибская о том, как в обществе реагируют на новости о состоянии здоровья Виктора Бабарико, а также репрессиях, которым подвергаются другие политзаключённые.

Тревожная информация о состоянии Виктора Бабарико появилась на прошлой неделе. До сих пор нет никаких новостей о том, где он находится и что с ним. Ранее врачи оценили его состояние как среднетяжёлое.

Это одновременно возмущает и пугает белорусов, особенно учитывая, что сегодня почти у каждого из нас есть коллеги, друзья или родственники, которые попали в тюрьму или колонию по политическим мотивам.

Бабарико и другие политзаключённые. Как реагировать на ужасы из тюрьмы

Психолог Наталья Скибская / Еврорадио

Какие эмоции мы испытываем? Как могли бы помочь себе и друг другу? С какой целью режим допускает слив информации о состоянии здоровья политзаключённых и возможно ли сделать “психологическую прививку”, чтобы пережить мучительное заключение без писем от родных и друзей?

Вот что нам рассказывает Наталья Скибская.

— Действительно, очень многие люди переживают. Вывод о том, что людям небезразлично, я делаю и по огромному количеству личных сообщений на эту тему, которые мне приходят.

Реакция у всех разная, потому что у каждого свой триггер.

Самое, наверное, сложное в такой ситуации — испытывать бессилие, потому что по ощущениям мы не можем никак на эту ситуацию повлиять. Если люди в заложниках, с ними делают, что хотят. Мы не согласны с этим, но не можем ничего изменить.

Бессилия в наши дни стало очень много и из-за этой войны, и от того, что в неё ввязывают Беларусь, используя территорию, и что в нашу сторону летит огромное количество хейта.

Из-за бессилия повлиять на это рождается много очень сложных и противоречивых чувств: злость, разочарование, печаль, боль — всё в комплексе.

— Если бы государство хотело навредить политзаключённым, оно могло бы сделать это тихо. Тем не менее, информация прорывается. Сначала мы узнаём про проблемы со здоровьем у Маши Колесниковой, потом про воду в лёгких Виктора Бабарико. И это только пару примеров. Зачем режим допускает сливы?

— Новая волна репрессий, которую мы наблюдаем сейчас, нужна для того, чтобы запугать людей максимально и загнать в состояние полной беспомощности. Режиму выгодно общество, у которого ни на что нету сил, поэтому нас пытаются лишить ресурса на какие-либо действия. Это тотальное запугивание, мол смотрите, что происходит с политзаключёнными — то же самое может произойти и с вами, и с теми, кого вы любите, если будете рыпаться. Мол, мы — сильные и способны на всё, а вам некуда деться.

Именно поэтому люди боятся, например, огласки, хотя огласка должна быть. Нас просят молчать, чтобы не было ещё хуже.

Взаимоотношения режима с белорусским обществом — классическая картина абьюза. Как правило, никто не попадает в абьюзивные отношения просто так, кроме садомазахистов. И то, партнёры проговаривают условия, границы, оговаривают знаки, так называемые слова “стоп”.

В других случаях, сначала всегда идёт “конфетно-букетный” период. Какие бы ни были проблемы в коллективе, новому сотруднику пытаются показать, как там всё хорошо. Позитивный опыт создаётся в том числе для того, чтобы потом, в случае чего, о нём напомнить, мол, всё же было прекрасно, что тебе не нравится?

Из этой же серии красивые предвыборные обещания, если мы говорим про политиков. После того, как абьюзер подцепил жертву, он начинает её использовать. Другими словами, начинается насилие.

При этом абьюзер может чувствовать как безграничную власть, так и тревогу — а вдруг что-то поменяется и он лишится этой власти. Отсюда — вспышки агрессии.

Чем ненадёжнее состояние системы, чем ближе её развал, тем больше насилия. На это тратится много энергии. Чтобы передохнуть, власти начинают пытаться договариваться, устраивают диалоги или продают политзаключённых.

— Абьюзер может позволить себе передышку, но маховик системы продолжает работать. От репрессий беспрерывно страдают и те, кто сидят в тюрьмах, и те, кто переживает за них на условной свободе. Это постоянный стресс. Понятно, что однозначного рецепта, как поддержать всё общество в такой период нет, но, что бы ты могла посоветовать как психолог?

— Очень важно давать выход своим эмоциям и разделять их с кем-то, поэтому люди мне и пишут. Оставаться со своими переживаниями один на один невыносимо. Когда нам грустно, больно и при этом есть кто-то рядом, кому мы можем рассказать об этих эмоциях и почувствовать, что то же самое испытывают другие, становится психологически легче — нам сложно, но мы не одни. Поэтому нужно разговаривать, делиться своими мыслями с теми, кому доверяем, не забывая о безопасности.

Настроения в Беларуси / Еврорадио

Чем больше мы носим всё в себе, тем больше прогрессирует это состояние тотального бессилия. Важно позволять себе злиться, если вас что-то раздражает, плакать — если горько, бояться и признавать свой страх — если страшно.

Ну и ещё раз подчеркну, очень важно, чтобы при этом был кто-то рядом. Солидарность во время переживаний тех или иных трагических событий — наше лучшее лекарство.

Сегодня людям важно чувствовать и понимать, что несмотря ни на что, мы есть друг у друга, мы вместе, никто не брошен, никто не остался незамеченным. Очень страшно ощущать безразличие, и иногда это происходит потому, что мы молчим о чём-то, боясь навредить. Тишина и отсутствие отклика на происходящее ввергают нас в это состояние бессилия и в картинку того, что мир жесток, никакой справедливости нет, как и возможности её восстановить.

— В то же время режим доволен, когда народ страдает. Может быть, в том числе и поэтому многие из нас стараются переживать всё в себе. Можно ли как-то показать абьюзерам, что план ввести общество в состояние тотального страха всё же не сработает?

— Нет ничего такого в том, что мы боимся, когда нам страшно. Но важно объединяться и показывать, что мы испытываем и другие эмоции, которые у нас есть и на которые мы имеем право. Страх — это не только наша больная точка, на которую можно давить, чтобы мы перестали стремиться к справедливости и какой-то нормальной жизни. Мы возмущены, нам не всё равно. Мы видим, что происходит и читаем ваши сигналы. Иногда мы, может, даже и пугаемся, но от этого избиения и убийства невинных людей никогда не станут нормой. Насилие – это плохо и недопустимо, но справедливость будет восстановлена. Вот то, что мы должны попытаться показать.

— Новости о том, что политзаключённые не получают письма, расстраивают. Кто-то опускает руки и перестаёт писать, хотя активисты и правозащитники всё время напоминают: даже если письма не доходят до адресатов, специально обученным людям приходится разгребать корреспонденцию. Они видят, что людям не всё равно…

— Политзаключённым не отдают письма как раз для того, чтобы они остались в тотальном одиночестве. Для этого их также сажают в ПКТ и ШИЗО. Цель — довести до бессилия, сделав вид, что они никому неважны, их никто не поддерживает и всем на них как будто безразлично. Режиму важно поддерживать в заложниках состояние беспомощности, чтобы те перестали стремиться к свободе и бороться.

Здание КГБ в Беларуси / Еврорадио

— “Самоубийство в прямом эфире” — так иногда называют поведение активных белорусов, которые остаются в стране и, более того, продолжают открыто писать в социальных сетях о своей позиции. Каждый из них в любой момент может оказаться за решёткой. Учитывая все страшные новости, которые доходят до нас из тюрем, можно ли сделать какую-то “психологическую прививку” тем, кто туда может попасть?

— Именно об этом я разговаривала с Виктором Бабарико в 2020 году за два дня до того, как его посадили. Я тогда подарила ему книгу философа и психолога Виктора Франкла “Сказать жизни “Да!” [пройдя нацистские лагеря смерти, автор открыл миллионам людей всего мира путь постижения смысла жизни даже в очень сложных ситуациях. — прим. Еврорадио].

Мы можем быть готовы к каким-то событиям, можем быть неготовы. При этом, когда риск велик, готовиться необходимо. Хотя первое, что нужно делать — не позволить себе оказаться в такой ситуации. Нужно заботиться о себе, своей безопасности.
Знаю точно, что те, кто психологически и ментально готов к тому, что его могут посадить, справляются с такими ситуациями лучше, потому что они идут
на риск осознанно — если не в полной мере, то хотя бы предполагают.

Они принимают на себя ответственность за своё решение и делают всё возможное, чтобы справиться. Вот это самое важное. Да, они не могут отвечать за действия других людей в той же тюрьме, за то, как с ними могут поступить, но делают всё, что от них зависит, чтобы выдержать испытание. Мы отвечаем за себя и за то, как реагируем на то, что происходит.

Например, я лично знаю, что Виктор Бабарико точно понимал риски. Я была в штабе и иногда задавала ему вопросы, которые мне были важны. Мне хотелось понять, что это за человек, за которого я впрягаюсь, грубо говоря, и рискую, в том числе своей жизнью и безопасностью.

Виктор Бабарико за решёткой / Архив политика

— Прошло несколько лет, но ты продолжаешь его поддерживать. Почему?

— Поддерживаю и буду поддерживать, но если случится что-то, что я посчитаю неприемлемым, буду первой, кто будет его критиковать.

По нашему общению и его поведению в 2020-м году, могу сказать, что это тот человек, который в моём представлении действительно очень психологически здоров, насколько это возможно в ситуации, в которой мы все находились. Это тот человек, у которого невероятное количество ума, такта, выдержки, понимания себя, понимания других людей и готовности слушать их. Его фигура — действительно воплощение нашего коллективного запроса на здорового руководителя, который может получить огромную власть и с ней достойно справиться.

Виктор Бабарико и Наталья Скибская в 2020 году / Архив психолога

— Давай про эмоции, которые нельзя держать в себе. Как ты сама отреагировала на новость о том, что Виктор Дмитриевич нездоров и уже несколько дней никто не знает, где он?

— Я планировала поплакать, но у меня нету слёз. У меня есть дикая решимость и дикая злость. Говорю то, что чувствую.

Я достала письма, которые он мне писал. Сижу и перечитываю. Я очень чувствую в нём человечность. Просто куча проявлений! Человек, который клеит в письмо женщине, которую, может, даже не помнит, стикер котика. Даже находясь в заключении и понимая, что его будет читать цензор, он находит возможность выразить свои эмоции через очень важные слова. А ещё это невероятно мудрый, добрый и сильный человек. Я очень в него верю и молюсь за него. Я очень надеюсь, что всё с ним будет хорошо. Я очень хочу, чтобы так было.