Когда я поступал на химический факультет, у меня была какая-то детская наивность. Я представлял свою работу в сфере чистой науки, фундаментальных исследований, я видел себя в области тонкого органического синтеза, хотел создавать новые лекарственные препараты. Со временем пришло понимание: романтики здесь меньше, работы больше. А хорошо зарабатывать химиком не так просто.

Я уже пять лет в науке. Да, в Беларуси небольшое финансирование, сложности с приборами и много бюрократии. Но плюс в том, что у меня тут друзья и близкие. А всё-таки приятно, когда ты у себя дома делаешь что-то значимое. Кто не смотрел доктора Хауса? Он каждый раз приходит такой помятый, пытается найти диагноз, идёт борьба с болезнью, а потом озарение и — щелк! — находит решение, ловит от этого кайф. Вот и у меня. Здесь можно получать удовольствие от того, что у тебя что-то получается. Даже если это что-то небольшое и не очень значительное, но оно своё.

Моя работа заключается в модификации нуклеиновых кислот, в частности, фрагментов РНК и ДНК, и разработки средств адресной доставки таких соединений в клетку. Это позволяет эффективно бороться со многими тяжелыми заболеваниями средствами генной терапии. Раньше такие болезни были неизлечимыми, как, например, гемофилия, некоторые наследственные и онкологические заболевания. Уже существуют лекарственные препараты на базе РНК и ДНК. Но просто создать какой-либо работающий препарат недостаточно. Нужно ещё доставить его к больным органам и клеткам, чтобы лекарство находило клетки-мишени и проникало вовнутрь. Мы знаем, что разные типы "больных" клеток экспонируют на своей поверхности специальные белки, которые "считываются" определёнными сигнальными молекулами. Мы прикрепляем к лекарству такие сигнальные молекулы, чтобы, попадая в организм, препарат находил определённые белки на поверхности больных клеток, связывался с ними и попадал в нужные нам клетки. Таким образом "олигонуклеотид-подпольщик" попадает в клетку, находит нужную РНК и вызывает её разрушение, прекращая тем самым синтез вредных белков. Такая точечная работа лекарства позволяет серьёзно снизить дозу препарата и сберечь здоровые клетки. Но есть ещё одна проблема –— чужеродные для организма лекарства, например, малые интерферирующие РНК, разрушаются при попадании в организм человека под действием ферментов. Для предотвращения этого такие нуклеиновые кислоты нужно "укреплять", модифицируя их. Это тоже задача для химиков, которой мы занимаемся.

В науку я попала по распределению. Изначально училась на врача-лаборанта. Но через пять лет мне сказали, что я буду учителем биологии. И я выбрала науку. Мне нравится, что каждый год у меня новые проекты, я не занимаюсь одним и тем же, узнаю что-то новое и развиваюсь. Когда тебе интересно, это даже компенсирует низкую зарплату. И всё же женщинам в науке тяжелее. То, что ты доктор наук, не отменяет твоих обязанностей дома. Уйти в декрет тоже страшно, потому что потом придётся всё начинать с нуля.

Моя работа заключается в изучении влияния на организм новых продуктов, созданных другими учёными. Исследования проводятся на животных. Я крыс не убиваю, мне их жалко, за меня это делают другие люди. Я работаю с биологическим материалом, определяю различные биохимические показатели. Для моей диссертации было задействовано 260 крыс. Без этого нельзя провести полноценные исследования.

Уже 5 лет я занимаюсь изучением влияния рекомбинантного лактоферрина человека на уровень половых гормонов и его роли в процессе стероидогенеза. Дело в том, что у мужчин после 35 лет с каждым годом постепенно снижается выработка тестостерона. Это может приводить к развитию сахарного диабета, цирроза печени, сердечно-сосудистой патологии, депрессии, нарушению питания и ожирению. Мои исследования показали, что человеческий лактоферрин увеличивает уровень данного андрогена в три раза. Если использовать лактоферрин в качестве биологически активной добавки или как лекарственное средство, это поможет снизить вероятность развития сердечно-сосудистых заболеваний. Изначально этот белок содержится в человеческом молоке, но его получение в медицинских целях затруднительно, в том числе и по этическим причинам. Наши учёные совместно с российскими впервые получили трансгенных коз по гену лактоферрина человека. Свои, человеческие, белки намного эффективнее чужеродных. Это уникальная технология. Наши исследования показали, что человеческий лактоферрин эффективен и в борьбе с опухолями, но, к сожалению, формальная связь с ГМО затрудняет дальнейшее продвижение разработки, несмотря на положительные эффекты.

Я работаю в науке только шесть месяцев после распределения. И пока не знаю, свяжу ли с ней свою жизнь. У меня есть и другие увлечения.

Ещё в университете я попал на кафедру лазеров, и это меня заинтересовало. Темой диплома была разработка неинвазивного глюкометра для людей, страдающих сахарным диабетом. У меня самого диабет первого типа, и я очень заинтересован в продолжении своей работы. Так как человек это и есть рассеивающая среда, то наша лаборатория подходила мне для продолжения исследований.

Сейчас я занимаюсь созданием фотоприёмных модулей для нового лидара. Лидар — это система из лазера, объектива и фотоприёмника. Лазер излучает три длины волны, которые отражаются от разных частиц в атмосфере. Мелкие частицы больше отражают короткие волны, крупные частицы — длинные. Таким образом в системе с радиометром мы можем определить концентрацию в атмосфере различных веществ на разной высоте. Пока я — самый маленький кирпичик в большой системе научных сотрудников.

Андрей Береснев, 29 лет, кандидат биологических наук, старший научный сотрудник лаборатории молекулярной биотехнологии Института микробиологии НАН РБ

Моя работа похожа на то, как я себе в детстве представлял работу учёного — микрообъёмы, ПЦР-реакции, химическое получение веществ. Наша лаборатория занимается получением рекомбинантных белков и синтезом с их помощью соединений противовирусной и противоопухолевой направленности. Биотехнологический способ получения тех же соединений экологичнее, имеет большую эффективность и как правило не токсичен для человека.

Одним из наших достижений было создание новых генно-инженерных штаммов Escherichia coli — суперпродуцентов рекомбинантных ферментов нуклеинового обмена, разработка и освоение способов биотехнологического получения фармакологически ценных модифицированных нуклеозидов, обладающих противовирусной и противоопухолевой активностью. Мы открыли новый, ферментативный тип реакций при трансформации 3'-шрих фторированных нуклеозидов. Если у нуклеозида есть атом галогена в сахаре в три-штрих положении, он мешает образованию связей в ДНК. Полученные таким способом вещества могут блокировать деление опухолевых клеток и многих вирусов. Этот принцип применяется в химио- и противовирусной терапии.

Не так давно в науке было введено понятие окупаемости. То есть ты запрашиваешь на исследование деньги из бюджета, а в конце должен его окупить в пятикратном размере или вернуть затраченные средства тоже в пятикратном размере. Проект, как правило, длится в течение 3-5 лет, и по окончании программы есть вероятность того, что разработка может быть уже невостребованной. Поэтому приходится из десятка идей выбирать ту, в окупаемости которой ты уверен, а другие класть в долгий ящик. Таким образом, некоторые смелые идеи остаются нереализованными.

Наш небольшой коллектив занимается синтезом наноматериалов с использованием пористых шаблонов нанометрового размера. Помещая в такие поры различные вещества, можно создать как отдельные наноструктуры, так и довольно сложные наносистемы. При уменьшении размера вещества до нано у него начинают проявляться новые свойства, нехарактерные для обычных материалов. Это происходит за счёт проявления квантовых эффектов и позволяет расширить спектр практического применения таких веществ.

Мы работаем в тесной кооперации с коллегами из других стран, что позволяет получать доступ к уникальному оборудованию, которое, к сожалению, недоступно в нашей стране. Например, для создания пористых шаблонов мы используем казахские ускорители, разгоняющие ионы до высоких энергий. Эти ионы взаимодействуют с целевыми подложками, создавая в них латентные треки. Дальше мы протравливаем треки и получаем поры, в которые помещаем различные вещества, реализуя наноструктуры с заданной формой.

В последние несколько лет мы активно развиваем два основных направления: адресную доставку лекарственных средств и определение сверхмалых доз вредных веществ в продуктах питания. Адресная доставка осуществляется за счёт магнитных нанотрубкок, к поверхности которых присоединяются лекарственные средства. Доставка лекарств в проблемную область происходит при управлении движением наноструктур магнитным полем. Определение состава веществ происходит за счёт усиления Рамановского сигнала на наших пористых подложках с разветвлёнными наноструктурами из благородных металлов. Это позволяет видеть присутствие в исследуемом веществе различных добавок с концентрациями вплоть до единичных молекул. Наши коллеги готовы создать компактный Рамановский спектрометр, который, используя наши подложки, позволит вне лаборатории определять присутствие в продуктах питания пестицидов и других вредных веществ. Это только два направления применения наших наноструктур, на самом деле, эта тема неисчерпаема.

Я остановил свой выбор на науке, так как она не ограничена ничем. Здесь есть возможность для бесконечного роста и развития. Конечно, престиж профессии учёного падает в силу невысоких зарплат. В принципе, всё, что осталось — это громкое звучание слова "учёный". Тем не менее, в каждом институте есть полностью окупающие себя лаборатории с хорошими зарплатами у сотрудников. Обычно такие коллективы заняты решением технических задач, часто работают по хоздоговорам или сами находят финансирование на свои проекты. Теоретикам и гуманитариям сложнее себя окупать.