"Недостаток Минских соглашений — Россию не рассматривают как сторону конфликта"

Ральф Фюкс — президент Фонда имени Генриха Белля, немецкого политического фонда, способствующего развитию демократического гражданского общества во всем мире. В Украине представительство Фонда Белля занимается модернизацией энергетики и энергоэффективности, способствует гражданским инициативам по защите прав женщин и развития городов.

Важной частью работы Фонда является украинско-европейский и украинско-немецкий диалоги: объединение Европы и построение демократии в бывших советских республиках господин Фюкс видит главным проектом его политического поколения. В интервью Hromadske.UA он поделился своим видением децентрализации Украины, предложил изменения в Минских договоренностях и объяснил, почему Германия будет продолжать поддерживать режим санкций против России.

Господин Фюкс, в апреле вы критиковали Минские договоренности, призывая к новому дипломатическому формату, чтобы решить конфликт в Украине. Мы видим, что соглашение действительно не работает. Какие у него есть альтернативы?

Я не вижу настоящего шанса начать процесс политических переговоров с нуля, оставляя в стороне Минский процесс. Я думаю, Минские договоренности — это система координат, с которой мы имеем дело. Россия, конечно, пытается навязать свою интерпретацию Минска, но это политические рамки, согласованные Европейским союзом и Соединенными Штатами.

Но нужно сделать определенные уточнения последовательности шагов, по которым должен осуществляться «Минск». Мы считаем неправильным начинать с автономии Донбасса, региональных выборов в Донбассе. Наоборот, сначала предстоит длительный и устойчивый режим прекращения огня, вывод российских войск и оружия из Донбасса. Затем — создание переходной администрации под международным наблюдением, которая смогла бы обеспечить свободные и честные выборы, включая плюрализм медиа, свободу слова, и всеми составляющими, необходимыми для демократических выборов.

Мы стараемся убедить политиков и общественность в Германии, что требуется определенное уточнение, для чего нужен Минск, и как его можно внедрить. Мы видим, что Украина не может позволить протекторат Российской Федерации на Донбассе. Мы отвергаем эту идею. Нужно соблюдать политический суверенитет и территориальную целостность Украины. Не будет ни одного решения и политического урегулирования, пока Кремль не будет готов признать независимость Украины и понять, что Украина не вернется к «Русскому миру», что, очевидно, является целью Путина.

К тому же, основным недостатком Минских соглашений является то, что Россию явно не рассматривают как сторону конфликта. «Минск» позволяет этот вымысел, что Россия является миротворцем.  Это абсурд. Без российского вмешательства не было бы войны. Европейский Союз и Вашингтон должны четко это понимать — Россия является ключевой составляющей как для мира, так и для войны на Донбассе.

Рейтинги крупнейшей поклонницы Украины канцлера Меркель ниже рейтингов Министра иностранных дел Штайнмайера, который до сих пор выступал скорее нейтральным посредником российско-украинского конфликта. Аналитики говорят о возможной коалиции партии социал-демократов Штайнмайера с партиями «левых» и «зеленых». Может ли такая коалиция повлиять на ослабление санкций против России?

Да, наверное такая коалиция изменила бы политику Германии, но я не думаю что такая коалиция действительно состоится. Сейчас эти три партии не составляют парламентского большинства, и не думаю, что это изменится через год на выборах. В общем, еще рано спекулировать на грядущих выборах в Германии. Возможно, парламентское большинство получат зеленые и христиане-демократы, и сформируют правительство. Или же, возможно, мы получим большую коалицию между социал-демократами и «левыми». Тогда это, конечно, повлияет на политику в отношении России.

Действительно, различия между позициями канцлера и министерством иностранных дел есть. Но, если вы слушали министра иностранных дел Штайнмайером в последние недели, он стал гораздо более критичным по отношению к России на фоне бомбардировок в Сирии. Я думаю, он лично глубоко разочарован, потому что вложил немало личного и политического капитала для того, чтобы прийти к согласию с Россией, и сделать Сирию зоной сотрудничества. Чтобы уйти от конфликта к сотрудничеству с Россией. А сейчас он должен признать, что Россия придерживается очень агрессивной политики в Сирии, и не готова быть конструктивной силой для поиска политического решения. Поэтому, по моему мнению, это сделает его немного более реалистичным и в отношении Украины.

Какой должна была быть реакция международного сообщества на результаты расследования, окончательно доказавшего, что малайзийский лайнер МН-17 был сбит ракетой с российского БУКа с контролируемой пророссийскими сепаратистами территории?

Официальный отчет международной следственной группы в Нидерландах только подтвердил то, что могли знать все. Все эти факты, видео, сообщения сепаратистов в соцмедиа после сбитого самолета — все уже было хорошо известно. И я уверен, что НАТО с ее спутниками мониторинга уже имел достаточно понятную картину того, что тогда произошло.

Проблема не в отсутствии информации. Запад колеблется между противостоянием России и признанием, что наибольшую ответственность за эту войну несет российское руководство. И пока Запад не решается противостоять России, изменения в политике не будет.

Конечно, отчет об уничтожении малайзийского лайнера поможет, но сейчас появился вопрос о том, какими будут политические и юридические последствия. Думаю, что все международное право будет дискредитировано, если не будет суда и санкций против тех, кто ответственен за это уголовное действие. Недостаточно опубликовать расследования — следующим шагом должно быть открытие юридического дела против виновного командования на российской стороне.

Как немецкий бизнес и немецкий политикум примет дальнейшее ужесточение санкций против России?

В бизнес-сообществе и большей части политической элиты в Германии основной тенденцией является желание вернуться к «бизнесу как обычно» с Россией. Но пока продолжается война и появляются новые доказательства вмешательства России, они просто не могут игнорировать эти факты.

В немецком парламенте останется большинство, которое будет продолжать санкции. Запад сейчас не хочет военного противостояния с Россией, потому что есть большая опасность военной эскалации. Поэтому экономические санкции — это политическая альтернатива и инструмент, которым давят на российское руководство, чтобы то изменило свой курс действий. Я говорю о нынешней коалиции. Что произойдет после парламентских выборов осенью 2017 года — я не знаю.

Как вы оцениваете процесс децентрализации власти в Украине, в частности на оккупированных территориях?

Чуть больше года назад я был на востоке Украины. С одной стороны, есть определенная степень украинского патриотизма, особенно в таких городах как Харьков и Днепр. Но с другой стороны, было много критики в сторону центральной власти. Люди чувствовали себя несколько одинокими, со всеми трудностями и проблемами: нехваткой жилья для беженцев, необходимостью ремонта после повреждений, нанесенных войной, инфраструктуры, улиц и мостов. Региональные и городские администрации не имеют необходимых полномочий действовать, когда все решается в Киеве. Людям на Востоке нужны четкие сигналы уважения и поддержки из Киева и усиление полномочий для самоуправления.

Заметьте, это отличается от русской идеи регионализации, и больше похоже на немецкую идею сильного демократического местного и регионального самоуправления. Это касается возможности давать людям права принимать решение об их повседневной жизни: образовании, здравоохранении, жилье, трафике и транспорте. Было бы хорошо, если бы Украина была более децентрализованной, и города, и региональные администрации были более независимыми финансово. Это была бы лучшая альтернатива регионализации — части российской стратегии разделения Украины.

Дозрела ли Украины для воплощения такой системы? Что вообще вы думаете о гражданском обществе и зрелости политического процесса в Украине?

Гражданское общество в Украине намного более развито, чем политическая система. Большинство политических партий до сих пор имеют привычки и политическую культуру прошлого. И парламент не работает современный демократический парламент, который может контролировать правительство и обсуждать политические альтернативы, обеспечивая прозрачность политических решений.

Многие партии в Украине — это что-то вроде политических предприятий. Это не партии с глубокими политическими программами, с понятными долго — и среднесрочными целями, которыми они пытаются получить поддержку большинства. Они скорее занимаются политическим брокерством для доступа к государственным средствам.

Но в то же время очень активно  гражданское общество. Все эти неправительственные организации, независимые экспертные среды, интеллектуалы, а также часть СМИ пытаются оказывать давление на государственные учреждения и парламент, чтобы двигаться дальше, продолжая демократический переход.

Особенно в условиях войны, нужно иметь значительное гражданское участие и прозрачность в политическом процессе. Иначе, есть опасность, что люди потеряют веру в политику и веру в лучшее будущее Украины. Я не вижу противоречий в защите украинской независимости на войне и участия в процессе демократизации. Это две стороны одной монеты.

Мы очень бы хотели увидеть возникновение новых демократических партий, представляющих гражданское общество, а особенно идеи Майдана. У нас нет любимой партии, но, мы, конечно, достаточно симпатизируем Демократическому альянсу, и группе молодых еврооптимистов, проевропейских либеральных членов парламента.